Десять тезисов в защиту коммунизма

Данные тезисы были написаны в июле 1990 г., а поводом к их написанию стала статья старшего научного сотрудника Института математики АН УССР Игоря Мельниченко в газете «Молода гвардія» от 14 июля 1990 г. «Марксизм в конце ХХ столетия. Перестройка». В предисловии к ней говорилось о том, что собственно, статья не представляет интереса, однако два обстоятельства вынуждают ответить на нее: во-первых, она рассчитана на молодежную аудиторию, и во-вторых, благосклонное напутствие к ней доктора экономических наук, народного депутата СССР В. Черняка. Эти два обстоятельства не могут не иметь влияния на формирование антикоммунистических настроений в перестраивающемся обществе, а значит на ход и направление самой перестройки, следовательно на будущее страны. 

(Публикуется с сокращениями)

Тезис 1. Преодоление слепоты или слепота преодоления?

Статья Мельниченко дана под рубрикой «Точка зрения». Координаты этой точки зрения во времени никак не совпадают с концом ХХ столетия (коль скоро автор отрицает взгляды прошлого, не видит настоящее и тем более не предвидит будущее), а в пространстве мысль автора заблудилась где-то между действительностью собственной страны и действительностью зарубежной. «Теоретическое око» автора плотно закрыто «бельмом», мешающим даже поверхностному различению предмета его размышлений.

Видимо, автору неизвестно весьма полезное изречение Гёте: «Против великих достоинств других людей нет иного средства спасения, кроме любви». Слепо «преодолевать» Маркса можно только на пути путаницы и лжи. Еще Ленин предупреждал: «Идя по пути марксовой теории, мы будем приближаться к объективной истине все больше и больше (никогда не исчерпывая ее); идя же по всякому другому пути, мы не можем прийти ни к чему, кроме путаницы и лжи» (Ленин. ПСС, т.18, с. 146). А чтобы преодолеть слепоту «преодоления», встать на путь марксовой теории, человеческой душе нужно очень много трудиться, возвышаясь к философскому объяснению мира и человека, ибо философия есть живая душа культуры (Маркс).

Тому, кто лишен этой души, не прозреть. Читать «Капитал» наподобие курсисток, ничего в нем не смыслящих, ради «моды», или, тем более, вообще не читать его («даже специалистам»!), – значит заведомо ставить себя в глупое положение, берясь критиковать Маркса. Впрочем, теоретические пигмеи никогда не достигали сияющих вершин науки ценою собственного величия, но лишь стремясь любыми средствами низвергнуть до своего уровня действительных титанов. Кто такой, в самом деле, Гегель, если его «уважали» Сталин, Пол Пот (как «уважали»  – это уже для Мельниченко неважно). И что значит для науки научный коммунизм Маркса. Если И. Мельниченко определил ему место среди мировых религий, где коммунизм еще держится «вполне устойчиво» лишь благодаря своему «материалистическому происхождению да наукообразному способу изложения»?...Ведь наука, по И. Мельниченко, тем и отличается от религиозного учения, что исходит из взвешенных и ясных постулатов. Неосознанные слова религиозных учений тормозят мысль, а наличие внутренних противоречий в марксовой теории делает ее и вовсе никчемной, по сравнению с ясными и взвешенными постулатами (разумеется, самого И. Мельниченко).   

Тезис 2. Некритическая критика

Всяк собравшийся возводить собственный научный храм не обойдется без тех «строительных материалов», конструкций, фундаментов, которые созданы предшественниками, без накопленного человечеством за тысячелетия «строительного опыта», приемов, методов обработки научных идей. Это относится и к критикам коммунизма.

Скажи, однако, Читатель: внушает ли доверие храм, который его зодчие возводят из ненастоящих, фальшивых стройматериалов, по искаженным чертежам и при помощи грубых инструментов? А ведь именно таким образом действуют наши новоявленные «зодчие» новой «перестроечной» науки, пытающейся утвердиться на развалинах до основания разрушенного марксизма. Но что можно построить (или перестроить) на развалинах? Простой здравый смысл подсказывает, что развалины придется убирать. Иначе говоря, чтобы созидать, необходимо как можно меньше «творить» развалин, в противном случае просто не хватит времени и сил, расходуемых только на их уборку, на конструктивную работу мысли.

Таков очевидный постулат критической критики. Увы, критика в лице воинственных ниспровергателей Маркса видит свою задачу именно в разрушении коммунистического учения как «ошибочного социального учения о свободе и диктатуре, жизненно опасного для общества», следовательно, выступает на арену идеологической борьбы как некритическая критика.

Тезис 3. Разрушение иллюзий и иллюзия разрушения

Что же на самом деле разрушают наши критики коммунизма? Неужели и впрямь учение Маркса?

Представь себе, Читатель, «рай» под названием «коммунизм», который аналитическим путем, сугубо научно выводится из «пекла» (капитализма), – приглашает автор. Вот эта материалистическая религия, которая некритическими критиками объявляется «учением Маркса», затем победоносно уничтожается И. Мельниченко, рушится под градом исторических, логических, эмоционально-критических и прочих «аргументов», от чего приходит в умиление В. Черняк.

Увы, «учение Маркса» в подобном оболваненном виде – всего лишь иллюзия автора статьи, туманный неразличенный в себе образ, являющийся простым отражением «бельма» в его ущербном мировозЗРЕНИИ. Как, в самом деле, назвать зрячим того, кто, побывав в зоопарке, увидел там букашек, таракашек, жучков и паучков, а слона почему-то не приметил?

Что есть коммунистическая теория? Маркс и Энгельс в известном даже успевающему школьнику (а не только курсисткам да «специалистам по экономической науке») «Манифесте коммунистической партии» ответили: «Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности». Разумеется, это «неясный постулат» для тех, кто не дал себе труда хоть немного подумать над ним. И наоборот, умному достаточно. Достаточно понять эту мысль буквально, как становится ясно, что не капитализм, а вся предшествующая история есть история развития частной собственности, поэтому речь идет не о «научном выведении из капитализма коммунизма» (И. Мельниченко), а о теории перехода от предыстории человечества к новой исторической эпохе, включающей целый ряд способов производства, через которые уничтожается всякая вообще частная собственность, а не только капитал.

По Марксу, коммунизм соотносится по своему историческому масштабу не с капитализмом, лишь венчающим развитие частной собственности, а со всей предысторией человечества. Не поняв этого, наши критики Маркса, как бы это помягче сказать, выглядят «рыцарями печального образа», воюющими с ветряными мельницами…

Тезис 4. Нуждается ли в подтверждении «идея» социализма?

Что дает уверенность (а точнее, самоуверенность) ниспровергателям Маркса утверждать, что марксизм – собрание «ошибок и чепухи»?  И. Мельниченко прямо отвечает: признание очевидного факта, подтвержденного горьким опытом построения социализма. Проще говоря, практика, наличное созерцаемое бытие.

Конечно, для обывателя или дикаря чувственно воспринимаемое бытие составляет весь его теоретический запас. Но для научного сотрудника, претендующего на откровение «истины в последней инстанции» (не дают, видно, покоя лавры печально известного Е. Дюринга!), этого явно маловато, ибо путь к истине лежит через познание сущности вещей. Если бы сущность вещей и их наличное бытие непосредственно совпадали, – говорил Маркс вслед за Гегелем, – то всякая наука была бы излишней.

Практика хоть и является критерием истины (Ленин), однако же не в таком примитивном понимании: есть «идея» социализма, есть ее превращение в цель деятельности, и должен из этого выйти запланированный результат; а если результат не тот, значит «идея» не годится.

Здесь бы нашему антикоммунисту И. Мельниченко взять да и разобраться как следует, что же там в действительности наговорили Маркс и Энгельс (а заодно и Гегель) об отношении «необходимости» и «свободы». Впрочем, в этой части для него авторитет представляют не величайшие философы всех времен, а уважаемый нами …писатель И. Франко. Зачем, в самом деле, слушать Ф. Энгельса, который писал об огромном несоответствии между поставленными целями и достигнутыми результатами в исторической деятельности людей, в которой «продолжают преобладать непредвиденные последствия…, а неконтролируемые силы гораздо могущественнее, чем силы, приводимые в движение планомерно»? Разве не подтверждается эта мысль Энгельса современным критическим состоянием мировой экологии и существованием угрозы ядерного самоуничтожения человечества?

Задача антикоммуниста ведь не в том, чтобы искать положительное воплощение коммунистической идеи в сознательной, значит, свободной практике людей, а в том, чтобы «утопить» идею социализма в сфере неосознанной еще необходимости. Право, «непедагогично» претендовать на роль духовного и нравственного наставника человечества, сознание которого (человечества) находится еще на детском уровне и еще только подходит к подростковому возрасту, требуя от него сознательного поведения зрелого мужа. Даже уголовный кодекс не ведет себя по отношению к детскому сознанию так бессердечно.

Тезис 5. Что подтверждает действительная практика?  

Наверно, И. Мельниченко очень удивится, узнав, что марксистская коммунистическая теория на практике подтверждается …развитием капитализма, особенно после 30-х годов нынешнего столетия. Да, да, именно так, как утверждает категорически, завершая статью автор: социализм «создается в процессе творческой эволюции» человечества. Позволим себе лишь «небольшое» уточнение. Место капитализма в «чистом» виде (каким он был при Марксе), занял государственно-монополистический капитализм (каким его видел Ленин, называя той ступенькой, которая непосредственно предшествует социализму), а уже из него с необходимостью вырос качественно новый, опирающийся на достижения НТР строй – элитаризм; общество, в котором основная масса «чистых» капиталов подвержена ограничению и плановому регулированию со стороны господствующей финансовой элиты. Последняя, реализуя научное понимание части объективных законов развития общества, используя развитые элементы планового экономического управления, опираясь на механизмы тайной власти, шаг за шагом ограничивает сферу «анархии общественного производства» (т.е. осознанно подчиняет себе необходимость) и постепенно овладевает системой общественных отношений, преобразуя их в интересах правящего меньшинства.

Победа элитаризма (явившегося «тенью» социализма) в наиболее развитых капиталистических странах была закономерно обусловлена победой русской революции и реализовалась в период мирового кризиса начала 30-х годов в различных формах (от рузвельтовской до фашистской). Элитаризм, как и социализм, постепенно устраняет частную собственность, с той «лишь» разницей, что вместо общественной собственности он утверждает корпоративно-элитаристскую собственность правящего слоя. Поэтому элитаристское общество по-прежнему остается по своей сущности эксплуататорским, основанным на неравенстве и реализующим антидемократический идеал, хотя его развитие идет, как это ни парадоксально для антикоммуниста, по коммунистическому пути – пути уничтожения частной собственности.

Элита посредством государства монополизирует высшие формы деятельности банковского капитала, начинает управлять инвестиционным циклом в масштабе всей страны. При этом члены правящей группировки все более теряют качество капиталистов, меняют форму деятельности, прекращают в ряде сфер экономики конкурентную борьбу друг с другом, вынося ее на межгосударственный уровень.  Правящая группировка – элита – все более становится единым совокупным собственником всех производительных сил, принадлежащих ранее классу капиталистов, но управлявшихся каждым из них порознь, частным образом. Следовательно, снимается основное противоречие капитализма, а элитаризм (как и социализм) создает механизм планомерного разрешения собственных противоречий. Наблюдаемые в последнее время спады и подъемы производства в странах Запада в большинстве своем отражают не столько стихию кризисов, сколько сознательно осуществляемые качественные и структурные сдвиги в экономике.

Тезис 6. Антикоммунистическая перспектива

Так, может, нам и в самом деле прислушаться к И. Мельниченко, согласиться с тем, что общественный строй не строится (или перестраивается), а «создается в процессе эволюции человечества» (правда, чтобы не уподоблять род людской стаду баранов, автор подкрепляет «эволюцию» эпитетом «творческая», полагая, что это само собой разумеющийся «выверенный и ясный постулат»). Ведь социализм «по Марксу» построить невозможно, – категорически провозглашает свой приговор старший научный сотрудник. Что же остается?

Судя по симпатиям автора, надо полагать, нам следует отбросить идеологические штампы туманной «коммунистической ерунды» и дать волю свободному развитию частной собственности, чтобы всё произошло само собой, как у практически подкованных капиталистов. Ведь живут же на Западе люди, и даже, кажется, «уже при социализме» (примером служит обычно Швеция).

Увы, любезный Читатель, придется тебя разочаровать. Если бы всё было так просто, народ давно оставил бы свои заботы и в знак признательности нашему антикоммунистическому мессии взялся за возведение величественного монумента герою (полюбили же возводить монументы при жизни «выдающимся»).

Что же произошло бы с нами, последуй мы совету антикоммуниста? Как только частная собственность вступит в свои права, наше бедное хозяйство, не успев опомнится, окажется на экономических задворках цивилизации. Страна из суверенной державы превратится в феодальную колонию элитарной верхушки объединенного капиталистического мира.

Пора бы уже «ученым экономистам» заметить, что экономическая мощь элитаризма основана на эксплуатации «третьего мира» и гораздо в меньшей степени – трудящихся своих стран. Развитие элитаризма все более идет к неофеодальной и неорабовладельческой эксплуатации чужой рабочей силы, с одновременным сокращением пролетариата и его вытеснением из производства. Теряется «классическая» экономическая основа и движущая сила социальной революции в собственной стране, а против других стран есть объединенная элитарная военная мощь (вроде НАТО).

Маркс действительно разрабатывал теорию развития современного ему общества, но он же (а за ним Ленин) указали на методологический инструмент научного познания также и будущей эпохи. Теперь мы вполне можем оценить действительную ценность предлагаемого нам рецепта спасения общества. Даже неспециалисту должно быть ясно, что имея гораздо более высокоразвитые производительные силы, элитаризм не только внедрится и вытеснит наши собственные развивающиеся элементы экономики (что уже и происходит с производством вычислительной техники), но подчинит весь хозяйственный механизм страны интересам элитарного центра, превратив советские республики в колонии. Произойдет то же, что сейчас мы имеем на Украине, в России, Белоруссии, Казахстане, Прибалтике и т.д. по отношению к господству доморощенных центральных монополистических ведомств, которые ведь и есть та же элита, но только «социалистическая». 

Уходя с исторической арены, эта последняя партийно-хозяйственно-бюрократическая элита попросту уступит свое место…иноземцам… Очень напоминает «патриотизм» национальной буржуазии, о котором не раз писали классики марксизма.

Тезис 7. Чего «не предвидел» Маркс?

Создавая коммунистическую теорию соответственно «складу своего ума», (как верно заключил И. Мельниченко), Маркс и Энгельс во главу угла поставили уничтожение частной собственности, которая, по их представлению, есть вся совокупность производственных отношений современного им общества, начиная от индивидуальной трудовой собственности и кончая капиталом, объединяющимся в коллективного капиталиста (акционерные общества и т.п.).

Это был не столько теоретический, сколько нравственный подвиг великих гуманистов, рискуя собственным благополучием вставших на защиту тех, у кого вообще не было собственности. Господство капитала над остальными формами дало основание считать его главным отношением, а тщательный научный анализ в «Капитале» указал на основное противоречие и сознательный способ его разрешения. Так появилась научная теория социализма, вывод о необходимости диктатуры пролетариата в социалистической революции. Опыт (Парижская коммуна) подтверждал эти выводы. Ленин доказал на практике, что рабочий класс в состоянии организоваться и взять государственную власть.

«Но, – говорят некритические критики, – Маркс не предусмотрел в своей теории, как конкретно использовать эту власть, как практически вести хозяйство, скажем, в СССР». А не много ли мы требуем от Маркса, даже будь он вкупе с Энгельсом? Скажи откровенно, бесстрастный Читатель, должен ли был гений Маркса предвидеть мировую войну 1914 г.? революцию, которая произойдет в России именно в условиях этой войны? диктатуру пролетариата, возглавляемую партией, в которой после смерти ее вождя начнется борьба между Сталиным, Троцким и Каменевым за власть? Что победит Сталин? Но именно эти обстоятельства, во взаимодействии с другими, определяли то положение, которое заняло в мире первое государство рабочих, воздействуя на мировую политику.

И тот факт, что общий кризис капитализма в 30-е годы разрешился в форму элитаризма, есть необходимое следствие именно наличия огромного государства, обладающего военной мощью… и подававшего революционный пример рабочему классу капиталистического мира. А что оставалось делать классу капиталистов перед угрозой коммунистической перспективы, кроме объединения и передачи власти финансово-государственной верхушке? Произошло сознательное (а во многом и подсознательное) движение класса капиталистов в направлении коммунистической перспективы (т.е. подчинения капиталистической частной собственности обществу), но не под революционным знаменем рабочего класса, а под эгидой всеобщей универсальной организации (в которой заинтересованы и рабочие, как в форме объединения общества), то есть государства, остававшегося, впрочем, орудием господства олигархии.

Но ведь и рабочий класс советской России начал свое движение к уничтожению частной собственности тем же путем, то есть через государственную монополизацию экономики! Выходит, возможна не одна, а две формы уничтожения частной собственности: революционно-социалистическая и эволюционно-элитаристская? Неужели Маркс не мог теоретически допустить возможность второй формы, хотя абстрактно-логически такая возможность очевидна. Почему бы, в самом деле, не допустить (хотя бы умозрительно), что противоречие капитала может быть сознательно разрешать как один субъект противоречия (пролетариат), так и другой (капиталист)? Неужели у Маркса «не достало гениальности» для такого вывода (тем более, что жизнь сегодня подтверждает правомерность такой гипотезы, доказав лишний раз, что «суха теория, а древо жизни зеленеет»)?

 И вновь мы вынуждены огорчить ниспровергателей марксизма: для коммуниста Маркса не могло быть и речи об эволюционно-элитаристском пути к коммунизму. Почему? Ответ на этот вопрос должны дать два последующих тезиса.

Тезис 8. Выбор альтернативы и альтернатива выбора

Уничтожение частной собственности осуществляется в противоположных общественных формах – коммунистической и элитаристской. Противостояние двух общественных систем – это качественно новая форма классовой борьбы в современную эпоху. Кто с кем борется? С одной стороны, это общественная система, руководимая рабочим классом. С другой – финансовая элита, господствующая в капиталистическом мире в качестве объединившегося совокупного капитала, противостоящего всему остальному миру. На стороне первой – идеал социальной справедливости, вторая система воплощает элитарный идеал индивидуалистической свободы, основанной на неравенстве.

Какому идеалу отдать предпочтение?

И. Мельниченко, судя по той ярости, с какой он не оставляет камня на камне от Марксова (и Гегелевского заодно) понятия «свободы», конечно же за свободу (разумеется в его собственном «научном» понимании). А вот Маркс избрал другую альтернативу, которая моральна именно с точки зрения коммуниста и которую подсказало ему его сердце, сострадающее униженным и оскорбленным, а не сытым да богатым.

Впрочем, одно ли сердце? Разве простой здравый смысл не подсказывает, что победить можно только силой, а сила в конечном счете за большинством человечества, но не за элитарной кучкой властителей. И, разумеется, угнетенное большинство всегда выступает под знаменем социальной справедливости, с требованием уравнивания в положении с теми, кто за чужой счет присваивает себе блага, созданные трудящимися, с требованием перераспределения собственности и труда. Очевидно, что элитаризм в конечном счете должен будет уступить дорогу коммунистическому уничтожению частной собственности, что коммунизм так или иначе ассимилирует своего антипода в их взаимной борьбе и уже как единственная сила обеспечит полное уничтожение частной собственности. Это произойдет в эволюционном процессе (ибо противоположным является военный конфликт и самоуничтожение человечества).

Но тем самым не зачеркивается марксистское понимание революции. Напротив, теория социалистической революции еще раз подтверждается диалектикой перехода от предыстории человечества к его подлинной истории: эволюция капитализма с необходимостью была «прервана» революцией в России, а последняя, вызвав к жизни элитарную форму отрицания капитализма, вместе с тем исключила революционную ситуацию в противоположной системе, вновь возвратилась к эволюционному развитию цивилизации (но на более высокой – сознательной ступени).

В пользу будущей победы коммунистической системы свидетельствует тот факт, что большинство человечества не принадлежит к элитарной системе, и многие народы избрали социалистическую ориентацию развития, отличную от пути элитарных государств; а так называемый «третий мир» все настойчивее требует справедливости в его отношениях со Старым Светом. Единственным необходимым условием победы коммунизма является исключение военного конфликта двух систем, при котором человечество просто прекратит дальнейшее существование. Мир из неустойчивой наличной реальности должен стать действительно мирным сосуществованием систем, безвоенным соревнованием двух противоположных идеалов.

+++

Проницательному Читателю теперь ясно, была ли у Маркса альтернатива выбора между приоритетом свободы и социальной справедливости, или равенства, которые он рассматривал как противоположности (чего абсолютно не понял И. Мельниченко). Продолжая «в упор не видеть» слона среди цитируемых «жучков» и «паучков», наш автор тем не менее обходится с марксистским понятием «свободы», так же как и «государства» и «демократии» подобно слону в посудной лавке (по известной басне).

Напомним, что не кто иной как восходящая к власти буржуазия (кстати, через буржуазную революцию, с использованием средств, далеких от современного представления о гуманности) начертала на своих знаменах: свобода, равенство, братство. Первые два идеала, разумеется, были обращены как требования к феодальной элите, а последний – к будущему могильщику буржуазии пролетариату, как к призыв к союзу против узурпаторов власти. Для буржуа свобода означала на практике неограниченную возможность «нормально» эксплуатировать пролетариев, присваивая «свою» прибавочную стоимость, а равенство – не более чем равное с феодальной знатью участие в государственной власти как орудии, позволяющем держать в узде пролетариат. При этом буржуазные идеологи прекрасно сознавали, что власть требует денег, и класс капиталистов очень скоро действительно купил весь государственный механизм со всеми его идеологическими придатками.

Политически и юридически, однако, идеал буржуазного равенства воплотился в уже известные древней истории формы демократии, приспособленной ко второму идеалу буржуазии – свободе (естественно, капитала). Именно эти конкретные буржуазные формы свободы, демократии, государства Маркс справедливо считал антипролетарскими, антикоммунистическими, каковыми они и проявляли себя на деле.

Поэтому смешно выглядят потуги И. Мельниченко отстоять абстрактную общечеловеческую ценность свободы и демократии, ругая Маркса за его якобы нападки на эти выдуманные самим автором абстракции. В общечеловеческом смысле Маркс понимал свободу не хуже Мельниченко, как комплекс условий всестороннего сознательного развития личности.

Такую свободу обеспечивает лишь победивший окончательно коммунизм. До тех пор, однако, пока коммунизм решает задачу уничтожения частной собственности, общество несвободно от действия законов развития сил этой самой частной собственности, вынуждено считаться с ними как с необходимостью, и потому оно свободно лишь постольку, поскольку сознает эту необходимость. Вот откуда понятие «осознанной необходимости» у Маркса.

Согласись, мой рассудительный Читатель, что 1) свобода частного собственника, 2) свобода субъекта, уничтожающего частную собственность, и наконец 3) свобода субъекта, не имеющего вообще никакого отношения к частной собственности, кроме воспоминания о ней – это три различные ступени в развитии свободы «вообще».

Из сказанного понятно и то, почему противоположны свобода и равенство. Свобода частного собственника предполагает отсутствие свободы у того, кто вообще лишен собственности (вспомним «свободу» раба). Иначе говоря, условием свободы является неравенство; равенство, напротив, предполагает уничтожение частной собственности, а значит, основанной на ней свободы частного присвоения, но отнюдь не свободы вообще. Оно лишь «снимает» частное присвоение и на его место утверждает общественное присвоение, осуществляемое под знаком равенства. Поэтому те «ученые мужи», которые сегодня цинично насмехаются над «равенством в нищете» (к которому они, разумеется, не причастны), на самом деле демонстрируют лишь собственную безнравственность и невежество; а невежество, как заметил Маркс, никогда и никому еще не приносило пользу.

Альтернатива: или равенство в нищете или «свободная» частная предприимчивость энергичных деятелей, которые, якобы, всех нас облагодетельствуют, – это ложь, к которой естественно приходит всякий, кому трудно дается подлинный марксизм. Облагодетельствована окажется лишь элитарная верхушка проходимцев, паразитирующих за счет большинства народа. Маркс, а за ним Ленин и в мыслях не допускали альтернативы подобного сомнительного свойства. Для них было совершенно ясно, что равенству в нищете может быть альтернативой лишь равенство всех в благополучии, и только на достижение этого идеала должно направлять коммунистическое действие освобожденного (то есть осознающего свое действие как необходимость) пролетариата.  

Тезис 9. Кто виноват?

«Позвольте, – не сдается антикоммунист, – но, как сказал поэт, ваш славянин, англосакс и германец не создавать – разрушать мастера, варвары, дикое скопище пьяниц… и т.д. «Разве может такого рода исторический субъект осознать коммунистический смысл своего действия, разве не интеллигенция, а рабочий класс формулирует и в значительной мере проводит в жизнь коммунистическую идею?»

Что и говорить, серьезное «опровержение» классового подхода привлекает в помощь И. Мельниченко. Похоже, ему не известны десятки ленинских работ, в которых однозначно дан ответ социологам, больше всего обеспокоенным ролью их собственной персоны в истории, кто есть кто в обществе. Не абстрактная «интеллигенция», а партия рабочего класса, по Марксу, становится решающей интеллектуальной и организационной силой этого класса, его коммунистическим авангардом…

От того, что конкретная партия в конкретных (в т. ч. послевоенных –дважды) условиях, выдвинувшая к руководству не только действительных марксистских вождей (пример: Ленин), но и мнимых, заботившихся больше о своей мифической роли в истории да вполне реальных частных интересах (вот оно, коварство частной собственности!), – от того, что такая партия не стала действительно коммунистической, определив к тому же некоммунистичность ряда других партий, вовсе не следует, будто Маркс и Ленин принципиально заблуждались насчет роли партии. Больше того, примеры некоммунистичности компартий еще будут множиться, ибо борьба с частной собственностью – дело громадной трудности.

Но мы уже знаем, как не следует оценивать истинность идеи социализма, поэтому вполне определенно формулируем задачу, стоящую сегодня перед рабочим классом страны: организоваться в действительно коммунистическую партию. Необходима такая партия, в которой лучшие представители интеллигенции, т.е. лучше других усвоившие учение Маркса (здесь намек на ленинское замечание о том, что «никто из марксистов не понял Маркса ½ века спустя»!) всерьез взялись за дело созидания программы коммунистического действия, действительно уничтожающего (а не только «отменяющего») частную собственность. С этой точки зрения ХХVІІІ съезд КПСС всего лишь приостановил сползание ныне действующей партии к исторической пропасти, в которой гибнет всё неистинное. Но теперь от коммунистов потребуется немало сил, чтобы решить задачу создания названной программы.

И если среди интеллигентов конца ХХ столетия никто всё еще толком не понял Маркса, а самые «свободные» из них объявляют все настойчивее марксизм чепухой, то невольно приходит на ум мораль одной басни, в которой мартышка не знала, что делать с очками. Простим мартышке ее невежество (как-никак, человеческий предок!). Но простит ли народ своих «интеллигентов», которые, имея слабое зрение, так и не сумели воспользоваться Марксовыми очками – вот в чем вопрос…

Тезис 10. Что делать?  

Если на первый вечный вопрос российского интеллигента мы кое-как ответили, то на вопрос «Что делать?» уважающий себя Читатель должен искать ответ у Маркса и Энгельса, Ленина и Гегеля, у тех действительных интеллигентов, которые следовали мудрому совету Гёте: любить великие достоинства других людей.

Увы, некритический критик, взявшийся за неблагодарную работу «разрушить до основания» марксистскую теорию, пренебрег полезным советом Гёте. Обличая тех, кто «весь мир насилия разрушил до основания, а затем…», И. Мельниченко даже не заметил, как сам повторил тот же прием в отношении теории марксизма.

Не разрушать, а «затем» созидать на развалинах, а, напротив, созидая новое, – разрушать этим созиданием старое, отжившее. Как верно заметил наш автор перед самой последней точкой его статьи, мы люди своего времени и должны всесторонне оценить то общечеловеческое, что раньше было сделано или придумано. Жаль, что он не последовал собственному совету. Видимо, «ясные постулаты», вроде этого, содержат в себе как минимум двойной смысл, раз мы с автором понимаем один и тот же постулат по-разному.     

Вместо послесловия.

Остается, уважаемый Читатель, указать на того, кто попытался оценить учение Маркса и Энгельса, призвав в помощь Гегеля и Ленина, а также тех интеллигентов, которые лучше других пожелали понять основоположников коммунизма. Это – С. Платонов, размышления которого увидели свет благодаря В.Аксенову, В. Криворотову, С. Чернышеву в книге «После коммунизма» (издательство «Молодая гвардия», 1989 г.), которого не стало 4 года назад… И лучшей памятью ему будет пробуждение у молодых людей желания глубоко задуматься над судьбой Отечества, и на этой по-настоящему интеллигентной основе (а не в варварском отвержении коммунистического идеала) объединиться в такой союз единомышленников, который станет действительно Умом, Честью и Совестью нашей эпохи, поставившими себя на службу коммунизму. А история доказывает, что в трудные времена в нашем отечестве всегда находились люди, олицетворявшие собой Совесть, Разум, Гуманизм.

Алексей Ющик, юрист ПО «Электронмаш»

Эти тезисы были опубликованы в той же газете «Молода гвардія» 29.09.1990 года на третьей странице с таким «компромиссным» комментарием редакции:

«Відзначимо водночас, що на думку редколегії «МГ», це шкідливо чи й небезпечно – брати на віру сповна, тупо обстоювати твердження, позиції тієї чи другої сторони. Ми категорично проти спотворення, спроб каменя на камені не залишити від марксизму-ленінізму. Як і категорично проти вульгаризації його, використання в злочинних, антигуманних цілях – оце вже було і в нас, і в братів за кордоном».

А в угоду «плюрализму мнений» в этом же номере «МГ» на второй странице помещена статья Николая Бердяева «Російський комунізм і революція» с таким комментарием: «Відзначимо, що пропоновані вашій увазі публікації писалися в різні часи, сказати б, епохи. Перша – в час девальвації, спаплюження марксизму-ленінізму; вченням цим прикривалися кати міжнародного масштабу – то був час сталінізму. Друга – коли ледь не щоденно посилюються нападки, нищівний штурм комуністичного вчення. Різний час. Різні автори. Майже полярні в них погляди. Так було, є і буде в суспільстві».

С тех пор прошло уже больше тридцати трех лет, и в них вместились события такого исторического масштаба, которые в обществе, в котором еще «рулила» КПСС, никто не мог представить даже в страшном сне. И только лишь с позиций марксистской методологии представлялось возможным предвидеть опасность для коммунистического движения отрицания марксизма, а вместе с этим опасность утверждения агрессивного элитаризма для будущего всего человечества.

Конечно, сегодня, с учетом работы над «Диалектикой права» и жизненной практики этих лет часть прежних представлений следовало бы уточнить, в том числе оценку упомянутой книги "После коммунизма". Но общее направление мысли, отмеченное в "Тезисах", все еще не утратило своей актуальности.