Когда мы слышим от «вожаков» современных «демократий» рассуждения о «демократическом государстве» или «демократическом политическом режиме», или даже о «демократическом обществе», то в этих рассуждениях названные здесь категории непременно ассоциируются с демократическими выборами, то есть выборами обязательно «честными» и «свободными».
И чем больше разглагольствований о «демократических выборах» звучит из всех возможных средств вещания и размещается в разного рода меморандумах с декларациями, тем меньше действительно свободных и действительно честных избирательных кампаний остается в реальной практике. За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить недавние выборы в ряде европейских стран.
Кажется парадоксальным тот факт, что в демократических выборах должны быть прежде всего заинтересованы массы народа, а не власть имущие «хозяева жизни»; а выглядит дело так, как вроде бы нет более сильных «болельщиков», ратующих за демократические выборы, чем сами власть имущие. В таком случае, практика выборов должна бы двигаться к ее улучшению, то есть в обратном сегодняшнему направлении: ведь все нужные для этого ресурсы находятся в руках властей! И тем не менее…
Из этого следует только один вывод: власть имущим «хозяевам жизни» на самом деле не нужны свободные и честные выборы, и вместе с тем им необходимы для чего-то разглагольствования о демократических выборах. Не правда ли, в этом есть какая-то странность? Ведь если им не нужен ни в каком виде, скажем, социализм, то они о нем стараются помалкивать или пытаются его так или иначе опорочить либо замарать. А к демократическим выборам отношение принципиально иное.
К чему бы это? – Не иначе, в соотношении «демократия – выборы – управление», как некотором, образно говоря, политическом «бермудском треугольнике» скрывается какая-то тайная сила, вынуждающая власть имущих «хозяев жизни» постоянно поддержать в сознании масс обывателей утопию о «демократических выборах».
О какой тайной силе идет речь и есть ли она вообще – в этом попытаемся разобраться в данных заметках.
* * *
1. Выборы – это хорошо или плохо?
Чтобы ответить на данный странный, на первый взгляд, вопрос, начнем, как обычно, с того, что определимся в понятиях.
Что такое, в самом деле, выборы? Если глубоко научно не мудрствовать, то в сущности это одна из управленческих технологий, а конкретнее, способ отбора кадров для выполнения некоторой деятельности. Специфика указанного способа заключается в том, что: 1) отбор осуществляется из нескольких лиц, двух или более кандидатов; 2) отбор осуществляет коллективный, а не единоличный субъект; 3) отбор производится в предварительно определенном порядке, по установленной заранее процедуре выбора кандидата.
В зависимости от той сферы, в которой осуществляется отбор кандидата, и характера деятельности, для которой отбор осуществляется, субъекты, формы, а также процедуры выборов различаются. Тем не менее, как в политической сфере с ее выборами депутатов, президентов, мэров и т.д. гражданами государства, или выборами других должностных лиц власти (судей, чиновников и т.д.) посредством конкурса, или выборами руководящих органов политической партии и т.д., или, скажем, выборы в научной сфере членов научных академий, и т.д., или же в образовательной сфере выбор по конкурсу на должности профессора и др.,– во всех этих и иных случаях отмеченные три специфических черты всяких выборов обязательно имеют место, какими бы различными внешне ни казались разные выборы в разных сферах.
Прямой противоположностью выборам является наследственная передача некоторой деятельности (к примеру, в монархии и т.д.) заранее определенному конкретному лицу, на основании только лишь наличия родственной связи. Здесь нет выбора вообще, всё заранее предопределено – и единственный субъект, из которого (в отношении которого) производится отбор, и «субъект», который отбирает наследника (родственная связь), и деятельность, для которой надлежит определить наследника.
Совпадающим с выборами моментом в данном случае является разве что наличие наперед заданного порядка, или процедуры отбора. Но это указывает лишь на то, что порядок, процедура, церемония и т.п. не являются для выборов такими же важными, как два других момента, то есть как наличие для выбора нескольких кандидатов и коллективность субъекта, осуществляющего выбор кандидата.
Практика манипулирования избирательной процедурой подтверждает этот вывод вполне определенно. Для того чтобы убедиться в этом, предложим ознакомиться с рядом публикаций сайта (см. например: «Вибори», «Виборче право у «кривому дзеркалі» політики», «Що не так з конкурсом?», «Про хитромудрий добір суддів для Конституційного суду», «Про віковий ценз», «В академическом «болоте» устаревших процедур», и др.).
Почему все же в истории возникли и существуют не единый эффективный и рациональный способ отбора кандидатов для той или иной деятельности, а два прямо противоположных способа, в чем необходимость выборов вообще? Без ответа на этот вопрос нельзя составить действительное понятие выборов.
+ + +
По-видимому, понять необходимость выборов – в качестве способа отбора кадров для определенной деятельности – невозможно без выяснения прежде всего характера самой деятельности, для которой осуществляется отбор. Разные по характеру виды деятельности требуют и соответствующих исполнителей, которые подходят для данной деятельности, имеют нужный набор знаний, умений и личных качеств. Это требование кажется столь очевидным, что нашло отражение даже как мораль в басенном творчестве, к примеру, в крыловской басне «Щука и Кот», которую кое-кому здесь полезно напомнить:
Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник:
И дело не пойдет на лад,
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней;
Он лучше дело все погубит
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.
_______
Зубастой Щуке в мысль пришло
За кошачье приняться ремесло.
Не знаю: завистью ее лукавый мучил
Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?
Но только вздумала Кота она просить,
Чтоб взял ее с собой он на охоту
Мышей в амбаре половить.
"Да полно, знаешь ли ты эту, свет, работу? -
Стал Щуке Васька говорить. -
Смотри, кума, чтобы не осрамиться:
Недаром говорится,
Что дело мастера боится". -
"И, полно, куманек! Вот невидаль: мышей!
Мы лавливали и ершей".-
"Так в добрый час, пойдем!" Пошли, засели.
Натешился, наелся Кот,
И кумушку проведать он идет;
А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот,-
И крысы хвост у ней отъели.
Тут видя, что куме совсем не в силу труд,
Кум замертво стащил ее обратно в пруд.
И дельно! Это, Щука,
Тебе наука:
Вперед умнее быть
И за мышами не ходить.
К примеру, трудно представить практику проведения выборов ради подбора и отбора кандидата для работы в качестве разнорабочего, грузчика, дворника, лаборанта, официанта, кассира, шофера, продавца, военнослужащего и многих других видов деятельности, не требующей высокой квалификации, каких-либо особых умений и навыков для ее выполнения.
Уже в развитом первобытном обществе разделение труда потребовало многих специализаций. При этом одни виды деятельности способны были выполнять почти все или многие члены рода или племени, другие деятельности были доступны только взрослым здоровым мужчинам или только женщинам, а некоторые деятельности были настолько сложными, что их способны были выполнять только отдельные индивидуумы, имеющие особые знания и умения.
И если для простого труда не было необходимости проводить специальный отбор рабочих посредством выборов, а хватало действовавшего обычая, то для осуществления руководства родом или племенем уже требовался специальный способ отбора кадров для военного или хозяйственного управления, и этот способ реализовывал сам коллектив рода или племени.
Таким образом, с самого начала необходимость выборов была вызвана специфическим характером самой деятельности, для которой требовался коллективный отбор нужных кадров.
Впрочем, это понять, в общем, не сложно. Трудность состоит в том, как определить, для осуществления какой деятельности требуется отбор кадров посредством выборов, а где можно обойтись единоличным отбором непосредственно взятого кандидата. Ибо, к примеру, практика судебных реформ в Украине яркое свидетельство указанной трудности. Если прежде судей избирал (или коллективно назначал) парламент, то со временем эта практика сменилась на назначение судей единолично главой государства. Чем вызвано такое изменение в отборе кадров судей, отказ от выборов в пользу другого способа отбора - этого из характера судебной деятельности вывести нельзя. Хорошо это или плохо – вопрос остается открытым…
* * *
2. Не всегда ум хорошо, а два лучше
Известная пословица «один ум хорошо, а два лучше» родилась в давние времена и отражает народную мудрость, подметившую, что совместная работа и обмен идеями нередко дают лучший результат, чем решение в одиночку аналогичной задачи. По существу, речь о том, что коллективный опыт всегда богаче индивидуального. Таким образом утверждается важность кооперирования усилий, сотрудничества и обмена мнениями, позволяющих видеть больше разных сторон проблемы, находить большее число вариантов решений и избегать ошибок, которые могут быть совершены при работе в одиночку.
Это наблюдение возникло не только из общинной практики, его можно встретить и в обществах «индивидуалистических». К примеру, английская фраза «Two heads are better than one» имеет аналогичное толкование.
Говорят, правда, что эта поговорка имеет и вариант ее продолжения: «один ум хорошо, два лучше, а три – хоть брось». Что означает: когда слишком много людей участвует в принятии решения, возникают разногласия, путаница, и в итоге часто нельзя прийти к единому мнению, а решение может оказаться хуже, чем если бы его принимал один компетентный работник.
Иными словами, коллективные усилия нужны и важны, но при этом, как и во всем остальном, нужно знать меру.
И здесь встает законный вопрос: а как ее, эту самую меру коллективности в принятии решения определить? К примеру, каким составом суда лучше решать дела – единолично, в составе трех или пяти судей, или составом судебной палаты? Не всегда же судебную тяжбу решал князь или судейский чиновник в одиночку, и по-видимому, не случайно в правосудии возникли коллегии присяжных, и т.п…
И в данном случае приходится признать, что необходимость коллективности принятия решения диктуется самим характером того дела, проблемы, вопроса, которые следует решать, подобно тому как необходимость выборов продиктована характером деятельности, для которой требовался отбор кадров.
+ + +
Вместе с тем, даже в предметно одной и той же деятельности, в зависимости от характера решений, которых требует формирование и реализация цели этой деятельности, необходимы разные методы осуществления такой деятельности. Так, для решения одних научных или управленческих задач более эффективны индивидуальные усилия одного компетентного в данном вопросе ученого, а для решения других научных задач требуются коллективные усилия, «мозговой штурм» группы специалистов, и т.п.
Чаще всего, как показывает практика, такие коллективные усилия, как метод деятельности, необходимы для выработки решений общего, концептуального характера, которые должны «уловить» и обобщить многие аспекты проблемы одновременно. И напротив, для реализации предметно более узкого и конкретного вопроса больше подходит метод индивидуализации исполнения.
Не случайно, поэтому, принятие законов, как решений концептуального характера, даже в средневековых монархиях было делом не одного лишь монарха, а в этом обычно участвовали различные коллективные совещательные структуры при монархе. С усложнением общественной жизни в современных государствах законы, как управленческие решения наиболее общего характера, принимают уже специализированные коллективные органы – парламенты.
Выходит, мера коллективности или индивидуальности в принятии решения определяется не абстрактным «характером деятельности», а в зависимости от ее предмета и от уровня решений (общего или конкретного), которые требуются для этой деятельности, то есть определяется требуемым методом ее осуществления.
Похоже, именно из этого исходит законодатель, когда устанавливает, что отбор кадров для законодательной деятельности – депутатов парламента – должен происходить предельно коллективным методом, путем общенародного голосования всех граждан на выборах, а депутатов местных представительных органов – голосованием на выборах всех граждан соответствующей местности.
При этом упускается из виду то обстоятельство, что хотя законодательная деятельность как таковая и представляет высший общий уровень управленческой деятельности и является предметно наиболее сложной в управлении, тем не менее отбор кадров для этой деятельности не составляет деятельность такую же по уровню общности и сложности, как законодательная работа. На это указывает хотя бы тот факт, что нередко современный парламент, как законодательный орган, образуют две палаты, причем высшую палату составляют сенаторы и т.п. чиновники, которых не избирают в парламент все граждане, а их единолично назначает в сенат глава государства. Подобная модель парламента Украины содержалась в конституционном проекте тогдашнего главы государства, но не была воспринята в Конституции 1996 года.
Следовательно, выборы депутатов парламента всеми гражданами страны, как метод отбора кадров для законодательной деятельности, предполагают своим основанием не объективную необходимость в данном методе, а нечто иное. Разве не на это указывают современные избирательные законы, позволяющие избирать в парламент, мэрами и т.д. по относительному большинству, даже если это значительно менее половины голосов всех избирателей страны или города?
* * *
3. Выборность в управлении и управление выбором
Итак, однозначного ответа на вопросы: хорошо ли избирать или назначать исполнителя той или иной деятельности либо функции, и для отбора каких функционеров подходят выборы, а когда они превращаются в излишество, – на эти вопросы мы из данных рассуждений ответа еще не получили. А это значит, что еще не сложилось более-менее определенное понятие выборов и еще требуется продолжить его выяснение.
Мы начали наши рассуждения с того, что отнесли выборы к категории управленческих технологий, определив ее как способ отбора кадров для той или иной деятельности (функции), и обозначили очевидные черты этого способа. Ими являются обязательное наличие нескольких кандидатов, из которых отбирается один необходимый, и коллективное осуществление выбора последнего по заранее установленной процедуре.
В качестве управленческой технологии выборы и должны рассматриваться как момент или необходимая составляющая управления, следовательно, должны, как всякое управление, быть процессом, включающим три необходимых момента управления: планирование, оперативное регулирование и контроль, и вместе с тем быть цикличной сменой принятия и реализации управленческих решений. (Более полный анализ понятия управления можно найти на этом сайте в книге «Правова реформа: загальне поняття, проблеми здійснення в Україні»).
Следовательно, содержание выборов – как управленческой технологии – необходимо включает в себя три момента: планирование отбора, организацию и регулирование его осуществления, а также контроль за осуществлением отбора одного кандидата из двух или более лиц.
Соответственно, процедура выборов устанавливается таким образом, что структура данной процедуры выстраивается на основании этих трех моментов управления. Какие бы выборы мы ни взяли (кроме выборов в силу внезапно возникшей необходимости вне процесса управления, к примеру, выборы вожака организации вместо прежнего внезапно выбывшего), они всегда включают некоторое планирование отбора субъектом управления, текущую организацию проведения выборов и контроль за их осуществлением.
К примеру, в выборах руководителей политической партии, общественной организации, членов академии наук или выборах депутатов парламента вполне очевидно заметны все три отмеченных момента процесса управления. При этом голосование за кандидатов, которым завершается процесс всех выборов, будучи завершением организации выборов, вместе с тем открывает и выполняет функцию контроля властного субъекта за отбором кадров для реализации ими требуемой деятельности.
Если речь о выборах депутатов парламента или местного совета и т.п., то их выбор осуществляют все избиратели данной территории. Если это руководители партии, то их выбор осуществляет и контролирует наиболее широкий избранный делегатами круг партийцев (партийный съезд, конференция и т.п.); а например, членов академии избирает общее собрание всех ее членов и т.д.
Но если при такой демократии в избирательных процедурах тем не менее результат выборов оказывается не тем, который необходим для отбора наиболее подходящих кадров, если депутатский корпус, партийные руководители, состав членов академии и т.д. с каждыми выборами оказываются не такими, какие необходимы (увы, именно на это указывает практика не только в Украине, но и в мире), то неминуемо встает вопрос: что не так с демократией и демократическими выборами как способом отбора необходимых кадров?...
+ + +
Хотя все три момента (планирование, организационное регулирование и контроль) одинаково необходимыми и для управления вообще, и для выборов в качестве управленческой технологии, однако в едином общем для них процессе их функциональная нагрузка различна.
Подобно тому, как в любом механизме или организме лишних частей или органов обычно не бывает, тем не менее без одних функций механизм или организм так или иначе работает, хотя и функционально ограничено, а без других частей о его функционировании по прямому назначению не может быть речи. Снимите колеса с мотоцикла или автомобиля – и это уже не транспортное средство, а в лучшем случае набор запчастей.
То же можно сказать о государственной машине. Если без многих органов и должностей современное государство может так или иначе хуже или лучше функционировать (некоторые государства обходятся даже без армии), то без налоговой и бюджетной систем, без развитого законодательства и систем юстиции, полиции, которые это законодательство охраняют, государственная «машина» далеко не уедет и вообще не сможет заработать как властно-управленческий механизм.
Из трех названных выше моментов их функциональная нагрузка, их роль в процессе определяется в той же последовательности. На первом месте находится планирование; это не что иное как целеполагание, без которого человеческая деятельность, будучи по своей природе целесообразной, то есть сообразной с целью, лишается всякого смысла. Оно является общим моментом, задающим направление, предмет и вообще все параметры любой деятельности, в т.ч. процесса управления. О цели и ее значении на сайте уже публиковались материалы (см. «Начало – половина дела», «Размышления о цели», «Идея как материальная сила» и др.).
Именно в планировании прежде всего находят себя новые идеи и научные результаты, реализуется прогностическая функция науки в обществе. Этот момент является наиболее сложной составляющей управленческого труда и наиболее сложным и важным моментом отмеченной функциональной триады, отвечающим уровню «общего» в процессе управления.
Указанное общее реализуется через уровни «особенного», которому соответствует организационное регулирование. Этих «особенных» уровней всегда несколько, их количество зависит от сложности управляемой системы или выполняемой работы. Отсюда бюрократическая иерархия в государственной машине, отсюда несколько уровней разных структур: производственных (завод, цехи с отделами, участки, бригады и т.п.), научных (институт, отдел, лаборатория и т.п.), образовательных (университет, факультеты, кафедры, учебные группы и др.). По сути, через уровни особенного происходит конкретизация цели, сближение ее с реальной действительностью.
Наконец, завершение процесс управления находит на уровне «единичности» - в моменте контроля за тем, как на этом единичном уровне каждый исполнитель выполняет адресованные ему управленческие решения вышестоящего уровня.
+ + +
Итак, функциональная нагрузка каждого из этих моментов управления неодинакова, их значение для содержания и реализации выборов как технологии различны. Первостепенное значение имеет общий уровень, на нем производится нормативное планирование, то есть определяется вид избирательной системы и ее основные элементы. Не является, поэтому, случайным то, что каждая находящаяся у власти политическая сила «конструирует» избирательный закон «под себя». И тогда мы видим, как власть имущие перед каждыми выборами стремятся внести такие изменения в закон о выборах, чтобы с его помощью было удобнее решать вопросы в свою пользу, регулируя при помощи различных «хитрых» технологий сам избирательный процесс и осуществление демократического контроля за его проведением, а также за определением его результатов.
Разве не дает нам практика выборов в развитых и не совсем развитых «демократиях» последних трех десятилетий массу примеров того, как власть предержащие выдумывают все новые манипуляции с избирательным законом для управления выбором представителей этой власти голосующим «электоратом»?...
Отсюда первым условием действительно демократического выбора своих представителей в парламент становится борьба за такой избирательный закон, который будет простым и понятным каждому избирателю. Только в таком случае граждане смогут проконтролировать действительный, а не нарисованный избирательными органами выбор народа. А заодно и сэкономить бюджетные средства на избирательном процессе.
Когда власть заводит разговор о новых избирательных средствах и современных технологиях, на которые расходует все больше средств, можно с уверенностью утверждать: значит, намечается очередной обман народа…
Болтовня о «сэкономленном времени» в таком случае есть не более чем демагогическое прикрытие жульничества властных устроителей выборов. Ибо некачественный «заказной» выбор властных функционеров, которые оказываются никчемными руководителями стран, в конечном счете оборачивается во много раз большей потерей исторического времени в развитии этих стран.
Качественный закон о выборах – это первое важное условие для выбора во власть качественных представителей. Но для принятия такого закона уже нужен ответственный парламент, которому никто и ничто не помешает принять этот закон. А для формирования ответственного парламента нужен качественный избирательный закон.
Так во многих государствах образовался «замкнутый круг», по которому вращаются их политические системы, не имея возможности его разорвать…
+ + +
Поскольку политические системы разных стран различаются, выходить из указанного замкнутого круга каждой из них придется по-своему. Однако во всех случаях потребуется определенный переходный период для: а) осуществления конституционных изменений, б) работы переходного парламента над законом о выборах, в) учреждения представительного органа народа, осуществляющего наивысшую политическую власть и юридический контроль за работой парламента над законом о выборах.
Так, сложившаяся ситуация с политической системой в Украине выглядит в этом отношении, с учетом продолжающейся войны, наиболее проблемной среди всех остальных государств. Очевидно, что на основе существующей Конституции формирование высших органов власти представляется по существу профанацией демократии, а результаты избирательного процесса с самого начала окажутся лишенными необходимой легитимности. Прежде всего потому, что существенно изменился конституционный властный суверен – народ (являющийся согласно ст.5 Конституции единственным источником власти), который выступает на выборах в качестве корпуса избирателей.
Учитывая, что согласно Конституции все граждане имеют право избирать и быть избранными в органы власти, в сложившихся условиях всех тех, кто должен быть внесен в списки избирателей, определить в короткие сроки практически нереально. Значит, с точки зрения их субъектности выборы не будут отвечать действующей Конституции и не могут быть признаны законными и легитимными, а следовательно также и те властные субъекты, которые будут избраны.
В таком случае оправданным может быть проведение выборов парламента в виде исключения как переходного, на сокращенный срок два года, вместо 5 лет. А для этого требуется изменение Конституции. Одновременно с этим необходимо конституционно установить представительный орган народа, как наивысший орган политической власти, осуществляющий контроль за принятием требуемого закона о выборах парламентом. Для этого также требуются конституционные изменения.
О том, что для Украины необходим такой высший учредительный орган, на этом сайте сказано во многих публикациях. (см. в "Заметках о политике" материал "По друзьям их узнаете их"). Идея Всеукраинского учредительного собрания в качестве единственного высшего представительного органа народа высказывалась мною уже тридцать лет назад, еще до принятия Конституции 1996 года.
Дело в том, что парламент Украины в Конституции не определен как представительный орган народа, а только как единственный законодательный орган. На это после принятия Конституции обращали внимание отдельные отечественные конституционалисты, в частности д.ю.н. Л.Т. Кривенко.
Если же учесть, что парламент многих созывов избирался по партийным спискам, то о народном представительстве говорить можно лишь формально, но не по существу; это скорее партийное представительство той олигархической части общества, на чьи средства проводят выборы политические партии. Такая политическая система лишает народ представительства во власти, прямо блокируя действие ст.5 Конституции о народе как единственном источнике власти.
Именно для разблокирования действия указанной конституционной нормы статьи 5 и требуется учреждение представительного органа народа, который бы осуществлял высшую политическую власть в стране, стоял над всеми партиями и всей государственной бюрократией.
Эта идея кажется вполне очевидной и логичной с точки зрения реализации власти народа, с точки зрения статьи 1 о демократическом государстве. Но такая логика расходится с логикой олигархов, захвативших власть, а также тех «хозяев денег» в мире, которые желают эксплуатировать народ и ресурсы нашей страны. Однако о необходимости такого органа власти заговорили уже некоторые даже в дальнем зарубежье (см. Алакх Ніранжан. Кінець старої влади: хто очолить Україну після великого перезапуску?» https:// youtu.be/o-KhjFgGzRA).
Но мало провозгласить потребность в таком органе в контексте требований ст.ст.1 и 5 Конституции, а тем более с позиций астрологии. Гораздо важнее понять необходимость подобного органа и для нашей страны, и вообще для тех стран, которые объявили себя демократиями. Необходимость в ее гегелевском понимании, как объективность, а не выдумку астролога или требование оппозиционных политиков.
Не будет большим преувеличением рассматривать учреждение подобного рода высшего представительного органа народа в современном конституционализме в качестве одной из закономерностей демократического развития государства. Это своеобразный «перекидной мостик» к социальному государству, которое также давно стало общим местом современных конституций. Мостик не к социализму с переходной диктатурой пролетариата, а мостик к социальному государству в его «буржуазном прочтении». Мостик для перехода от выборов управленцев по чужой указке и с чуждой народу подачи к управлению выбором самим народом своей власти в своей стране.
* * *
4. Спасение утопающих – в руках самих утопающих
Пункт, к которому мы пришли в рассуждениях о выборах и демократии, похоже, мало кто представляет во всем его фундаментальном значении для будущего развития человечества. Ибо речь идет о том глубоком противоречии в современных буржуазных демократиях, которое пока еще не вполне явно обнаруживает себя в организации публичной власти и в современном конституционализме.
В этой организации власти сталкиваются две категории управленцев. С одной стороны – это избираемые всеобщим голосованием парламентарии и президенты, а с другой стороны – назначаемые помимо влияния избирателей правительственные и судебные чиновники, одним словом, элитарная бюрократия, которую подбирают под свои корыстные интересы мировые «хозяева денег». Так сталкиваются между собой воля (пусть даже формальная) народа и воля противостоящей народу элитарной верхушки. И тогда мы наблюдаем, как, к примеру, судебная бюрократия в тех же США блокирует решения главы государства, избранного народом.
Демократия попадает в зависимость от бюрократии, причем не только в организации и проведении выборов, но, главным образом, в реализации интересов избирателей в процессе осуществления государственного управления обществом. Лишить избранных народом лиц во власти реальных рычагов управления – вот в чем главный интерес элитарного слоя власть имущих. И тогда кто бы с какими благими намерениями не пробился через выборы во власть, бюрократическая масса этой самой власти сделает всё, чтобы возможности демократической составляющей во властной системе ограничить ради удовлетворения противных ей интересов "хозяев жизни".
Это противоречие все сильнее нарастает, и в его развитии оно в конечном счете не может не завершится конституционным конфликтом и социальным взрывом, который разрушит до основания государственный аппарат слепой силой народного возмущения, которое к тому же вполне может быть спровоцировано очередным непредсказуемо избранным главой государства.
Таким образом, свободные, на первый взгляд, демократические выборы на деле приводят к несвободе, к угрозе бессознательного разрушения всего управления страной.
Здесь на память приходят постигаемые в уже далекой юности труды классиков и, в особенности, ленинское замечание о парламентарной республике. Кажется, сразу после февральской буржуазной революции в так называемых «Апрельских тезисах» шла речь о том, что не парламентарная республика, возвращение к которой от Советов депутатов было бы шагом назад, а республика Советов рабочих депутатов по всей стране, снизу доверху. А к этому еще также должна быть плата всем чиновникам, избираемым и сменяемым в любое время, не выше средней зарплаты квалифицированного рабочего.
Это требование могло бы показаться в 30-е – 80-е годы прошлого века отчасти идеей социалистической революции (идеей, которую пытались реализовать в СССР), отчасти утопией (в части выборности всех чиновников, не реализованной даже в советской республике). Сейчас, глядя на исторический опыт с позиций текущего столетия, по-видимому, надо признать, что в том ленинском замечании интуитивно отражена объективная необходимость развития того противоречия демократии и бюрократии, которая прозорливо воспринята вождем большевиков, которому хорошо была известна западная практика партийной демократии во власти.
Но если до середины 30-х годов высший орган власти в советском государстве избирался не прямо, а низшие советы избирали своих представителей в высшие вплоть до верховного совета; если сталинская Конституция 1936 г. закрепила вместо них прямые выборы верховного органа советского государства; если в конце 80-х годов в этом государстве появляется над верховным советом страны высший орган в виде избираемого прямыми выборами съезда народных депутатов, – то это указывает как раз на то, что теория перехода от буржуазной парламентарной республики к советской республике до конца как следует не была осмыслена руководящей партией и общественной наукой советской страны.
Более того, эта партия сама перебрала на себя реальную власть в советах, когда стала контролировать избрание народом его представителей и превратила выборы в формальное подтверждение отбираемых ею и предлагаемых во власть кадров голосами избирателей. Не случайно, поэтому сегодня напоминают о сталинском опасении угрозы политическому строю в этом партийном переборе на себя власти и от отсутствия научной теории социалистического строительства. А вся последующая практика только подтвердила ошибочность такой партийной линии, которая вела к утрате партией своей власти и к разрушению советского государства.
Вот какую цену приходится платить народам разных стран за то, что их государственные властные верхи не имеют надлежащего понятия об управлении вообще, методах политического управления и его важнейшем принципе демократического централизма (об этом см. «Учиться управлению = учиться побеждать», «К демократическому централизму» и др.).
+ + +
Итак, буржуазный парламентаризм закономерно идет к своему закату, что обусловлено развитием отмеченного выше объективного противоречия между демократией и бюрократией. Бюрократия подчиняет себе все демократические институты общества, она подобна плющу, обвивающему и забивающему все мало-мальски живые ростки народовластия, подавляющему всякие попытки его роста цепкими «объятиями» коррупции. В основании этого губительного процесса для управления обществом лежат объективные законы капиталистического товарного производства – рыночная конкуренция и вырастающая из нее монополия.
Отсюда идет объективное деление класса капиталистов на мелкую, среднюю и крупную буржуазию, с различными конкурирующими интересами этих групп. Эти интересы обслуживаются соответствующими идеологиями и политическими силами, опять-таки конкурирующими между собой. Всё пропитано в современном обществе конкурентной борьбой, в которой побеждают монополисты, для того чтобы возвести конкуренцию на все более высокий и все более разрушительный уровень, довести ее до всё учащающихся военных столкновений.
В таком случае встает вопрос: как выйти из указанного противоречия бюрократии и демократии, если монополии оказываются на стороне бюрократии, используя ее как свой инструмент удержания политической, а значит и остальной власти? – На первый взгляд, развитие демократии в таких условиях выглядит нереальным, в чем, похоже, убеждает и практика на каждом шагу на примерах продажности большинства партий и обмана ими общества.
И тем не менее, внутренняя диалектика развития демократии такова, что она содержит в себе самой средства для своего самоутверждения. Как говаривал герой одной давней уже кинокомедии (о приключениях Шурика), «кто нам мешает, тот нам и поможет».
Те самые политические партии, от которых зависит развитие политической системы общества, по необходимости выражают весь спектр интересов различных социальных групп – от кучки олигархов до широких масс пролетариата, между которыми находятся мелкая и средняя буржуазия, разные другие социальные группы. Конкуренция интересов в политической сфере дает многопартийность и идеологическое многообразие, находя между прочим юридическое отражение и закрепление в современных конституциях. Это ли не показатель объективного действия закона конкуренции на политическую и правовую системы?
Понятно, что только из этой объективности выводить последовательное и обязательное развитие демократических институтов в деятельности большинства политических партий, обслуживающих монополистический капитал, которые при этом навязывают обществу «нужную» идеологию (чаще всего, либеральную во всех разновидностях либо консервативную идеологию, или национализм и прочие антинародные идеологии), дело бесперспективное. Никакого такого развития демократии большинство современных партий не дадут, хотя на каждые новые выборы все они будут идти под знаменами демократии и народовластия. Не дадут просто потому, что их субъектность ориентирована на антинародные интересы. Во многих государствах это наблюдалось уже не раз.
Но если во всем спектре интересов объективно присутствуют и народные интересы (ибо интерес – категория объективная), значит существует объективная возможность появления в существующих условиях политической силы, которая способна воспринять и выразить в своей деятельности народную субъектность. Такой политической силой может быть партия демократической и социальной идеологической направленности, в которой народная субъектность выражается наиболее последовательно и адекватно.
И так же как в соответствующих объективных условиях, сложившихся на Земле в определенное время, необходимо появился человек, так в определенных объективно сложившихся независимо от сознания и воли правящих политических сил социально-политических условиях рано или поздно появится организация, которая реализует в конкурентной политической борьбе народную субъектность.
+ + +
В итоге рассуждений мы приходим к следующим неутешительным выводам. Политические системы буржуазных стран в их многопартийности и плюрализме идеологий отражают классовую борьбу между множеством разных социальных групп общества с различными конкурирующими интересами. Балансировка этих интересов для сохранения общества от его разрушения обеспечивается в пользу интересов монополистов, диктующих в силу концентрации в их руках большей части ресурсов общества нужный им состав политических партий и идеологию, а через них организацию государственной власти в форме партийно-политической парламентарной республики.
При этом общенародные выборы партийных по сути парламентов все чаще дополняются (для гарантии) выборами единоличного главы государства, опять-таки не без участия находящихся на содержании монополий политических партий.
Такая организация политической власти создает видимость участия народа в государственном управлении и при этом обеспечивает формирование такого бюрократического аппарата государства, который реально гарантирует интересы хозяев-монополистов против интересов остальных групп населения. Выходит, как бы сам народ выбирает себе кадры управления, коль скоро все (на самом деле вовсе не все) голосуют за состав парламента, который и формирует правительство. То есть, достаточно «навесить лапшу на уши» пятой части избирателей – и все считают, что сами демократически избрали свою власть.
Вот почему, вот ради какой видимости власть имущие «сирены» дружно продолжают петь о необходимости «честных» и «прозрачных» «демократических выборов», которые дают им в руки реальную власть над населением.
Но такие «выборы» не дают и не могут дать действительно необходимых кадров для управления все более усложняющимися социальными системами. И растущее противоречие между демократией и бюрократией будет неизбежно разрушать здание парламентарной республики, как отживающей формы, которая уже не отвечает объективным законам развития управления обществом.
А это значит, неизбежно будут возникать политические партии социал-демократической ориентации, пытаясь перехватить политическую власть в существующей системе выборов. Это бывало уже не раз и во многих государствах, однако в большинстве случаев такие попытки сводятся в итоге на нет, так как существующая политическая система с парламентарной республикой «перемалывает» и такие партии в том же ключе, что и партии прочих ориентаций.
Следовательно, недостаточно объявить себя социал-демократами, необходимо такие цели поставить перед партией, чтобы создать условия для большей устойчивости ее в политической системе и в системе власти. Этими целями, которым следует подчинить всю деятельность такой партии, и есть 1) необходимые конституционные изменения, 2) переход от парламентарной республики к высшей – с точки зрения развития демократии – форме, к общенародно-демократической республике, в которой народ будет представлен на высшем уровне власти в качестве источника и субъекта власти, посредством учреждения представительного органа всего народа, а не представительства партий, органа вроде всенародного учредительного собрания или высшего собрания народных представителей, и т.п.
Для этого, конечно, требуется партия особого типа. Но здесь уже мы переходим к другой теме, к теме партийного строительства, о котором почему-то (разумеется, понятно, почему) предпочитают молчать все те власть имущие и их рупоры, которые, напротив, так много разглагольствуют о демократических выборах и даже о социальном государстве (но о нем, конечно, поменьше).
В итоге, выходит, что спасение утопающих остается уделом самих утопающих, и никто другой за самих граждан не организуется в политическую силу, которая сможет спасти общество от его разрушения неадекватными кадрами, идущими во власть во все большем количестве стран, под диктат и по технологиям глобальных монополистов.
________
P.S. Всего два недавних факта из политической жизни нынешних передовых «демократий» красноречиво свидетельствуют о разрушающем действии в сфере управления отмеченного нами противоречия демократии и бюрократии в системе парламентарной республики, которая не только не способна разрешать указанное противоречие, но и напротив, делает его все более разрушительным.
Первый факт касается США, где одна молодая конгрессмен (не из элиты) внесла законодательную инициативу об обязательной проверке конгрессменов по части когнитивного здоровья, указав, что немало лиц заседают в Конгрессе в преклонном возрасте и не способны выполнять свои функции, при этом за них голосуют помощники, и т.п. Конечно же, эту инициативу практически никто из ее коллег не поддержал…
Второй факт относится к ФРГ, где парламент принял закон, которым установил пенсию для депутатов, даже если они были таковыми лишь один созыв, не производя даже выплат в фонды пенсионного страхования. При этом для остальных граждан пенсионный возраст законодатели повышают, а размер пенсии для них оказывается всё меньшим.
Вот так работает парламентарная «демократия» с ее «верховенством права» (См. об этом «Мелкая ложь, саморазрушающая буржуазное право» и «Верховенство права как «выкидыш» правовой политики»).
Очевидно, что при верховенстве права и при социально-демократической политике было бы более справедливым, чтобы зарплаты, пенсии и разные льготы самим законодателям назначали не себе они сами или даже подотчетное им правительство, а представительный орган народа, контролирующий парламент. А для этого нужна другая форма – не парламентарная республика, а республика народно-демократическая, на необходимость которой указывают, в частности, оба отмеченных здесь факта.