Известный марксистский тезис об «отмирании» в коммунистическом обществе государства «эксперты» либерального толка более ста лет подвергали высокомерным насмешкам, представляя его в качестве глупенькой утопии. А сомневающимся указывали на видные невооруженным глазом факты растущего усиления государства в ХХ в., что, естественно, абсолютно не увязывалось с его «отмиранием». Использовался при этом весьма примитивный, но действенный антинаучный идеологический прием: «загрузить» познающего субъекта набором «пестрых» фактов, отвлекающих от видения тенденции и закономерностей исторического развития. И выходило в итоге, что «глаз видит, да ум неймет».
Длилось бы это оболванивание публики и дальше, если бы не «подоспели» covid-19 да выборы-2020 в США. Эти два факта перетянут, как говорил Глеб Жеглов в известном фильме «Место встречи…», все остальные вместе взятые «улики», собранные в пользу мнения о якобы реальном усилении государства.
Прошедшие на фоне вирусной «эпопеи» президентские выборы-2020 в США отчетливо высветили то, что либералы тщательно скрывали от публики: государство не просто «отмирает»; даже самое «распиаренное» государство мира может стать «трупом». Разве можно называть живым государство, не способное не только предотвратить, но даже остановить грубое попрание нормативных, прежде всего, конституционных оснований жизнедеятельности этого института небольшой кучкой аферистов и мошенников, захвативших финансовую и информационную власть в глобальном масштабе?
Может быть, не так уж и ошибались классики марксизма, научно предвидя перспективу «отмирания» государства? И не настало ли время вернуться к этому вопросу? Тем более, что в марксизме тема «отмирания» государства, этапов и форм этого процесса не получила серьезного развития в научных изысканиях. Вульгарные марксисты убеждали полстолетия тому, что на смену государству уже грядет «коммунистическое общественное самоуправление». Обществоведы последующих поколений, видимо, посчитали, что коль скоро до коммунизма еще далеко, а марксизм уже «преодолен», то и проблема эта снимается сама собой…
А между тем, нравится это кому-то или нет, человечество стоит на пороге мировой революции, необходимость которой объективно диктуется законом общественного развития, открытым марксизмом. Этот закон – обязательного соответствия характера производственных отношений данного общества уровню развития его производительных сил – не может быть проигнорирован людьми, подобно тому как они не могут изменить естественную смену времен года или восход и заход солнца. Указанный закон действует объективно, подобно естественному закону, и не во власти людей его отменить: потому люди вынуждены изменять характер своих отношений, если не хотят погубить свои производительные силы, а значит и самих себя.
Именно перед необходимостью изменить всю систему отношений производства и общения стоит современное человечество. Население Земли уже не желает жить по-старому, а «верхи», им управляющие, уже не могут управлять по-старому. Это и есть революционная ситуация в строго научном классическом понимании, как необходимое условие и предвестник мировой революции.
Кризис управления – это, образно говоря, тот «очаг» пожара революции, без ликвидации которого с революционной ситуацией не справиться. Однако современные общества управляются в границах государств; потому вопрос о государстве приобретает в условиях указанной революции особую остроту, он становится остро актуальным. (В этой связи ничего разве не говорит тот факт, что столетие назад, в канун социалистической революции, появилась известная ленинская работа «Государство и революция»? Кстати сказать, в ней шла речь в том числе и об «отмирании» государства…).
Новая ступень развития производительных сил требует нового управления отношениями по их использованию при качественно иной организации власти, в том числе на основе иного подхода к государственной власти. А это требует уточнения привычных понятий о власти и управлении, о политике и государстве, о демократии и др. Для этого начать следует с вопроса о том, в каком смысле классики марксизма вели речь об «отмирании» государства?
Тот, кто внимательно изучал данный вопрос, должен будет ответить, что у этих классиков речь шла об «отмирании» не государства как института «вообще» (такового в жизни не бывает), а об «отмирании» государства как института политической публичной власти. Что это значит? – Во-первых, что государство возникло в обществе как власть публичная, то есть выделившаяся из общества и стоящая над ним в качестве самостоятельной силы, в качестве особенного института (см. работу Энгельса о происхождении государства). В отличие от иных институтов общества (семьи, церкви и т.п.), этот институт является институтом публичной власти в ее специфичной – политической – форме.
Такую форму власть приобретает только в классово-антагонистическом обществе. Ее специфика состоит в том, что здесь власть переходит от всего общества, как субъекта власти, к его части, к господствующему в обществе классу. В этом случае реализация власти через социальное управление коренным образом изменяется. Момент общественного самоуправления, как исходного способа реализации общественной власти, отходит на задний план, а главным становится момент государственного управления, момент властвования части общества посредством управления обществом через особый – государственный – аппарат. Если в доклассовом обществе назначением и функцией социального управления было согласование интересов и подчинение всех его членов их общим интересам, то государство призвано было выполнять принципиально иную функцию – подчинять интересы всех и каждого особенным частным интересам господствующего класса, как интересам якобы «общественным».
В этом заключается суть политической формы социального управления, как превращенной формы последнего, которая извращает исходное социальное предназначение управления в качестве способа осуществления власти в обществе в интересах всего общества. Политика, как форма осуществления власти и управления общественными отношениями, есть превращенная форма в том смысле, в каком Маркс называл цену превращенной формой стоимости (поскольку цена, как форма выражения стоимости, искажает действительную стоимость, исходя из конъюнктуры рынка: к примеру, «цена» какого-нибудь футбольного вундеркинда в сотни и тысячи раз превышает «цену» на рынке труда ученого, опытного врача или педагога, хотя общественная себестоимость их труда соотносится совершенно иначе, порою противоположно соотношению их рыночных «цен»).
Представить публике свой частный интерес как общий, общественный интерес – в этом и состоит назначение политики, как превращенной формы осуществления власти господствующего в обществе слоя: другими словами, скрыть частную природу власти под личиной общей (публичной) власти. При этом удельный вес каждого нового приходящего к господству класса с развитием цивилизации сокращается, зато количество эксплуатируемой этим классом массы населения все более возрастает.
В итоге такого цивилизационного развития мир и подошел к нынешней ситуации, когда горстка финансовых спекулянтов эксплуатирует практически весь мир. В этом положении управлять обществом только лишь политическими средствами становится все сложнее, так как развитие производительных сил и объективный закон соответствия данным силам характера производственных отношений требуют отказа от политической формы социального управления и усиления в нем самоуправленческого начала. Они требуют непременного учета общих интересов человечества и необходимость согласования национальных интересов на глобальном уровне.
Но вместо подчинения этим требованиям объективного закона развития общества господствующая глобальная эксплуататорская верхушка, руководясь эгоистическими интересами, продолжает политику, реализующую принцип «разделяй и властвуй». Иначе управлять большинством населения планеты ничтожное эксплуататорское меньшинство объективно не может. Указанным принципом политического управления «инфицируются» в классовом обществе все без исключения социальные институты, чем разрушается их единство и целостность, начиная с институтов семьи и школы, науки, церкви, медицины, спорта и пр., и заканчивая государством. Так называемое «разделение властей», идеологический, политический и проч. «плюрализм» с доходящей до абсурда «многопартийностью», пресловутая «гласность» и другие хитроумные уловки политических спекулянтов – из все того же арсенала, определяемого принципом «разделяй и властвуй».
Естественно, что при этом, как показала практика, властвует тот, у кого в руках оказались финансы и средства массовой информации. Их обладателям уже не нужно государство, национальные государства только усложняют им жизнь. Они сами себя произвели в «глубинное государство». Конечно, это никакое не государство во главе с загадочным «мировым правительством». Ибо государство по своей природе – институт публичной власти, а власть глобальной мафии назвать «публичной» не приходит в голову ни ее членам (надежнее быть «глубинными»), ни, тем более, их идеологической «прислуге».
Но такое управление могло продолжаться до тех пор, пока мировое развитие не достигло современных информационных технологий, требующих иного, чем «разделяй и властвуй», принципа управления – принципа собирания и единения человечества на началах все более полного обеспечения социальной справедливости. Еще в середине ХІХ века классики марксизма призывали «пролетариев всех стран соединяться». Семь десятилетий спустя немалое число пламенных революционеров уже всерьез верили в «пожар мировой революции». Но лишь по прошествии еще ста лет развитие производительных сил достигло такого уровня, при котором устаревшая политическая форма социального управления перестала отвечать общему, общественному характеру этих сил, стала сдерживать их развитие, ведет к их разрушению, вместе с деградацией человеческой личности и утратой обществом его традиционных институтов, соединяющих людей в границах социума.
Стремление властвующей мафиозной верхушки сохранить привычный ей способ управления населением планеты все более усугубляет управленческий кризис, а это лишь еще больше обостряет революционную ситуацию, о которой сказано выше. Уже к середине ХХ ст. научно-техническая революция привела к такому качественному изменению производительной силы человечества, что старая политическая форма управления обществом все сильнее сдерживает дальнейшее поступательное развитие общества; а сегодня эта форма стала уже разрушительной для наличных производительных сил. Достаточно представить, сколь огромные ресурсы человечества отвлекаются на гибельно опасную гонку вооружений, несущих угрозу его самоуничтожения. Однако остановить или хотя бы уменьшить ее масштабы старое политическое управление не способно; оно, напротив, вынуждено усиливать ее, реализуя законы капитализма. Последний не может развиваться без рынков сырья и сбыта капитала, а война, разрушающая материальные средства жизни людей, искусственно порождает потребность в новых средствах, их новом производстве, вместе с производством все новых вооружений, следовательно, в новом финансовом капитале глобальной мафии.
Природный инстинкт самосохранения вынуждает человечество выкинуть на свалку истории ставшую уже опасной для его дальнейшего существования и развития политическую форму управления.
***
Изложенные научные соображения позволяют сделать более-менее определенный прогноз развития процесса в обозримом будущем.
Фактом является то, что после распада в середине прошлого столетия прежней колониальной системы мировое сообщество уже некоторое время спустя столкнулось с новой, глобальной информационно-цифровой колонизацией практически всех национальных государств мафиозной господствующей элитой так называемого «глубинного государства». Эта колонизация стала объективно неизбежной на высшей стадии капитализма и господства транснациональных монополий, которые «пронизали» собой весь конкурентный мир.
Но уже через три-четыре десятилетия господство новых колонизаторов привело к острому кризису управления человеческим сообществом на началах античеловечного принципа «разделяй и властвуй», по необходимости присущего эксплуататорским политическим системам. Сегодня весь мир оказался перед новой революционной ситуацией, порожденной указанным кризисом, которая неизбежно завершится революцией и крушением глобальной информационно-цифровой колониальной системы с ликвидацией «глубинного государства».
В итоге управление мировым сообществом станет делом исключительно суверенных национальных государств. Это значит, что государства вынуждены будут вновь возвратиться к договорному международному праву равноправных субъектов мировой политики. Срабатывает диалектический закон отрицания отрицания: как бы возврат к старому, но на более высокой ступени развития. Поэтому в ближайшей перспективе вполне вероятно ожидать феномена вроде «Ялты-2», о которой уже сейчас рассуждают некоторые аналитики. Ведь мир остается все еще капиталистическим, а в таком мире конкурентную борьбу никто отменить не может. Следовательно, нужна силовая гарантия договорного миропорядка со стороны наиболее сильных в военном отношении и обладающих атомным оружием национальных государств: США, России и Китая.
Вместе с тем, есть основания предполагать и расширенные договорные форматы, вроде конференции всех ядерных держав. Вполне возможен и новый формат экономического сотрудничества, к примеру, клуб двадцати-тридцати наиболее экономически развитых государств мира для решения проблем помощи отсталым и пострадавшим государствам в аспекте соборности и социализации в процессе управления мировым сообществом. В этой же связи предстоит также глубокое реформирование существующих международно-правовых институтов, особенно активизация той их части, которые относятся к социально-культурно-гуманитарным направлениям (здравоохранение, экология, образование, наука, культура, спорт и др.), так как эти направления способствуют солидарности и социальности, а следовательно, новому процессу управления человечеством.
Представляется закономерным в ближайшей перспективе формирование региональных союзов, чему до сих пор активно препятствовали и продолжают препятствовать глобалисты (кроме своего милитаристского объединения в блоке НАТО). Процесс образования союзов государств окажется наиболее активным и успешным у государств, сходных в экономическом, культурном и ментальном отношениях, имеющих общие границы, глубокие экономические связи, общую историю, близкие культуру и традиции, язык, религию и т.д. Чем шире будут эти региональные союзы, тем в более благоприятных условиях развития окажутся их члены – национальные государства.
И наоборот, у тех национальных государств, которые останутся один на один с капиталистическим миром, условия развития будут существенно осложнены, в результате чего данные государства ожидают серьезные испытания, как внешние, так и внутренние. Первой угрозой для таких государств становится угроза сепаратизма, с распадом этих государств на части. Даже такие развитые страны, как США и Великобритания, вполне может ждать подобная участь, не говоря уже о развивающихся под надзором глобалистов «молодых демократиях», вроде Украины, Молдовы, Грузии и т.д.
Таким видится прогноз мирового развития, исходя из тех закономерностей и тенденций, на которые ориентирует марксистская научная теория государства.
***
Итак, тезис о будущем «отмирании» государства, как элемент научной теории исторического материализма, получает подтверждение и конкретизацию современной практикой. Правильный, в общем, вывод классиков марксизма об «отмирании» государства в бесклассовом обществе необходимо должен быть конкретизирован на основании анализа процесса «отмирания» государства еще на предшествующей указанному обществу капиталистической формации, на высшей – империалистической – стадии ее развития. Такой анализ становится реальным только лишь на этапе «цифровой колонизации» мира с мегасистемной аналитикой. Оставаясь в капиталистическом мире в рамках национального государства, обнаружить явные признаки «отмирания» последнего практически невозможно. Напротив, нарастание силовых и всех иных атрибутов государства создает видимость его усиления, то есть видимость противоположности его «отмиранию». И только животворящая марксистская диалектика, это главное достояние марксизма, позволяет за видимостью обнаружить сущность процесса, момент появления нового в старом, отживающем.
Процесс «отмирания» государства начинается уже в недрах позднего капитализма: уходит в историческое небытие политическое государство, руководствующееся принципом «разделяй и властвуй». На его место приходит принципиально отличное от него политическое государство, основанное на противоположном принципе управления, на солидаризации и социальности. Именно в этот процесс вовлекается с силой объективного закона современное человечество. Такое политическое государство проходит в своем развитии три этапа: этап государственного капитализма, этап государственного социализма; этап общенародного государства с выходом на государственно-общественное самоуправление. Лишь только на этом заключительном этапе политическое государство «отомрет» окончательно. Очевидно, это последнее «отмирание» имели в виду классики марксизма.
Такова историческая диалектика процесса государственности. Это не произвольная диалектическая «схема», а снимок исторического опыта развития советского государства, в котором последовательно «промелькнули кадры» «военного коммунизма» и нэпа, госкапитализма и государственного социализма, а в процессе становления общенародного государства обнаружились некоторые «ростки» государственно-общественного самоуправления (система народного контроля, товарищеские суды, добровольные народные дружины, уличные и квартальные комитеты в городах, некоторые другие формы самоорганизации населения). Можно сколько угодно отвергать марксизм, но это «сизифов труд»: люди не в силах отменить или изменить объективную диалектику общественной жизни, они способны только познавать ее законы и строить свою деятельность в соответствии с ними; или действовать вопреки объективным законам, усложняя себе жизнь.
С этой точки зрения марксистский диалектический метод оказывается выгодным и необходимым, в большей или меньшей мере, всем (правым и левым) революционным силам. Напротив, его категорически не приемлют реакционеры всех мастей. Между тем, всякая научная теория как таковая не является с точки зрения народа и государства «вредной» или «полезной». Она может оказаться выгодной и невыгодной только определенному классу либо нескольким классам. Выгодную теорию всячески поддерживают классовые идеологи, а невыгодную теорию эти идеологи подвергают обструкции и гонениям, что мы и наблюдаем в нашей жизни. Однако начавшаяся революционная ситуация и необходимость в марксистской диалектике, как методе познания, о которой сказано выше, дают уверенность в том, что уже недалек час ренессанса марксизма, как подлинно научного знания. Ибо никогда и никому еще невежество не принесло пользы.
Бывает, что получается постоянно обманывать одного человека и отдельный народ; случается и так, что какое-то время удается обманывать многих людей и даже многие народы (к примеру, «преимуществами евроатлантического выбора»); но никогда и никому еще не удавалось постоянно обманывать всех. Как говаривал А. Даллес (а он знал, что говорил), человека легко запутать фактами, но его очень трудно обмануть, если он знает тенденцию.
Познавать законы и тенденции развития государственности и действовать соответственно им – единственно верный способ стать свободными людьми свободной страны. Стать свободными не в смысле анархической либеральной «свободы» от государства и верховенства прав человека, которые не устают «защищать» глобалисты по всему миру (ведь их «человек» – всего лишь частное лицо с его частной жизнью, продукт их собственного управления по принципу «разделяй и властвуй» и весьма удобный объект управления для «глубинного государства»); а стать свободными в смысле действительной свободы, как осознанной необходимости в своем национальном государстве – независимом, суверенном, демократическом, социальном и правовом.
Ибо действительно свободными человек, государство, общество, человечество становятся тогда, когда они действуют со знанием дела самостоятельно и в своих интересах. Такие государства будут не разобщать, как глобальная элита, а объединять человечество в единого субъекта управления по мере поступательного развития народовластия, социальной справедливости и конституционной законности в национальных государствах, а следовательно, по мере снижения конкуренции национальных интересов их народов.
* * *
В контексте гипотезы «отмирания» государства в условиях современного мира представляет несомненный интерес в методологическом отношении ленинская заметка «О лозунге Соединенных Штатов Европы» в газете «Социал-Демократ» №44 за 23 августа 1915 года.
Отметив вначале, что «дискуссия по этому вопросу приняла односторонне-политический характер» ввиду того, что данный лозунг сформулирован как политический и являющийся лживым и бессмысленным «без революционного низвержения монархий германской, австрийской и русской», автор замечает: «Возражать против такой постановки вопроса в пределах политической оценки данного лозунга, – например, с той точки зрения, что он заслоняет или ослабляет и т. п. лозунг социалистической революции, совершенно неправильно. Политические преобразования в действительно демократическом направлении, а тем более политические революции, ни в коем случае, никогда, ни при каких условиях не могут ни заслонить, ни ослабить лозунга социалистической революции. Напротив, они всегда приближают ее, расширяют для нее базу, втягивают в социалистическую борьбу новые слои мелкой буржуазии и полупролетарских масс. А с другой стороны, политические революции неизбежны в ходе социалистической революции, которую нельзя рассматривать, как один акт, а следует рассматривать, как эпоху бурных политических и экономических потрясений, самой обостренной классовой борьбы, гражданской войны, революций и контрреволюций.
Но, – продолжает Ленин, – если лозунг республиканских Соединенных Штатов Европы, поставленный в связь с революционным низвержением трех реакционнейших монархий Европы, с русской во главе, совершенно неуязвим, как политический лозунг, то остается еще важнейший вопрос об экономическом содержании и значении этого лозунга.
С точки зрения экономических условий империализма, т. е. вывоза капитала и раздела мира «передовыми» и «цивилизованными» колониальными державами, Соединенные Штаты Европы, при капитализме, либо невозможны, либо реакционны. Капитал стал интернациональным и монополистическим. Мир поделен между горсткой великих, т. е. преуспевающих в великом грабеже и угнетении наций, держав. Четыре великих державы Европы: Англия, Франция, Россия и Германия, с населением в 250-300 миллионов, с площадью около 7 млн. кв. километров, имеют колонии с населением почти в полмиллиарда (494,5 млн.), с площадью в 64,6 млн. кв. км., т. е. почти в половину земного шара (133 млн. кв. км. без полярной области). Прибавьте к этому три азиатские государства: Китай, Турцию, Персию, которых теперь рвут на части разбойники, ведущие «освободительную» войну, именно: Япония, Россия, Англия и Франция. В этих трех азиатских государствах, которые можно назвать полуколониями (на деле они теперь на 9/10 – колонии), 360 млн. населения и 14,5 млн. кв. км. площади…
Далее, Англия, Франция и Германия поместили за границей не менее 70 миллиардов рублей капитала. Чтобы получать «законный» доходец с этой приятной суммы, – доходец свыше трех миллиардов рублей ежегодно, – служат национальные комитеты миллионеров, называемые правительствами, снабженные войском и военным флотом, «помещающие» в колониях и полуколониях сынков и братцев «господина миллиарда» в качестве вице-королей, консулов, послов, чиновников всяческого рода, попов и прочих пиявок.
Так организовано, в эпоху наивысшего развития капитализма, ограбление горсткой великих держав около миллиарда населения земли. И при капитализме иная организация невозможна. Отказаться от колоний, от «сфер влияния», от вывоза капитала? Думать об этом, значит свести себя на уровень попика, который каждое воскресенье проповедует богатым величие христианства и советует дарить бедным... ну, если не несколько миллиардов, то несколько сот рублей ежегодно.
Соединенные Штаты Европы, при капитализме, равняются соглашению о дележе колоний. Но при капитализме невозможна иная основа, иной принцип дележа, кроме силы. Миллиардер не может делить «национальный доход» капиталистической страны с кем-либо другим иначе, как в пропорции: «по капиталу» (и притом еще с добавкой, чтобы крупнейший капитал получил больше, чем ему следует).
Капитализм есть частная собственность на средства производства и анархия производства. Проповедовать «справедливый» раздел дохода на такой базе есть прудонизм, тупоумие мещанина и филистера. Нельзя делить иначе, как «по силе». А сила изменяется с ходом экономического развития. После 1871 года Германия усилилась раза в 3-4 быстрее, чем Англия и Франция, Япония – раз в 10 быстрее, чем Россия.
Чтобы проверить действительную силу капиталистического государства, нет и быть не может иного средства, кроме войны. Война не есть противоречие основам частной собственности, а прямое и неизбежное развитие этих основ. При капитализме невозможен равномерный рост экономического развития отдельных хозяйств и отдельных государств. При капитализме невозможны иные средства восстановления, время от времени, нарушенного равновесия, как кризисы в промышленности, войны в политике.
Конечно, возможны временные соглашения между капиталистами и между державами. В этом смысле возможны и Соединенные Штаты Европы, как соглашение европейских капиталистов... о чем? Только о том, как бы сообща давить социализм в Европе, сообща охранять награбленные колонии против Японии и Америки, которые крайне обижены при теперешнем разделе колоний и которые усилились за последние полвека неизмеримо быстрее, чем отсталая, монархическая, начавшая гнить от старости Европа.
По сравнению с Соединенными Штатами Америки, Европа в целом означает экономический застой. На современной экономической основе, т. е. при капитализме, Соединенные Штаты Европы означали бы организацию реакции для задержки более быстрого развития Америки.
Те времена, когда дело демократии и дело социализма было связано только с Европой, прошли безвозвратно. Соединенные Штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом, – пока полная победа коммунизма не приведет к окончательному исчезновению всякого, в том числе и демократического, государства.
Как самостоятельный лозунг, лозунг Соединенные Штаты мира был бы, однако, едва ли правилен, во-первых, потому, что он сливается с социализмом; во-вторых, потому, что он мог бы породить неправильное толкование о невозможности победы социализма в одной стране и об отношении такой страны к остальным. Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране.
Победивший пролетариат этой страны, … встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств.
Политической формой общества, в котором побеждает пролетариат, свергая буржуазию, будет демократическая республика, все более централизующая силы пролетариата данной нации или данных наций в борьбе против государств, еще не перешедших к социализму. Невозможно уничтожение классов без диктатуры угнетенного класса, пролетариата. Невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами». (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 351-354).
Насколько прозорливыми были эти ленинские соображения, можно судить из следующего. В условиях второй мировой войны, в октябре 1942 г. премьер-министр Великобритании У. Черчилль разослал членам кабинета секретный меморандум, в котором говорилось: «Мои мысли сосредоточены в первую очередь на Европе – на возрождении величия Европы, колыбели современных наций и цивилизации. Было бы неизмеримой катастрофой, если бы русское варварство подавило культуру и независимость древних государств Европы. Как это ни трудно сейчас сказать, я думаю, что европейская семья народов может действовать единодушно под руководством Совета Европы. Я надеюсь, в будущем на создание Соединенных Штатов Европы».
Идея Черчилля, замечает Ф. Волков, не была оригинальной, нечто подобное выдвигалось еще в годы первой мировой войны графом Куденгове Каллегри.
Во главе «Соединенных Штатов Европы» британский премьер предлагал поставить «европейское правительство» – региональный Совет Европы в составе 10-12 членов. Этот совет должен был располагать международными военными силами, международной полицией, иметь верховный суд. Нетрудно понять: руководящая роль и в «Соединенных Штатах Европы», и в «Совете Европы» отводилась Англии. Развивая свои планы на вашингтонском совещании «Трайдент» в мае 1943 г. Черчилль выдвинул идею создания «Всемирной ассоциации держав» под главенством Англии и США. Вместе с Китаем они должны были создать всемирное правительство, «Верховный всемирный совет». В подчинении этого совета должны были находиться три региональных совета: один для Европы, один для американского полушария и один для Тихого океана.
О том, что все эти планы Черчилля были направлены против СССР, говорит, помимо всего прочего, и тот факт, что Советский Союз не был упомянут в числе держав, входящих в «Соединенные Штаты Европы».
Вместе с тем, «Соединенные Штаты Европы» были бы направлены и против господства США в Европе. Между тем империалисты США твердо намеревались захватить политические и экономические позиции на Европейском континенте. Поэтому, разделяя антисоветские устремления английской реакции, они тем не менее весьма сдержанно относились к этим планам по созданию «Соединенных Штатов Европы». (См.: Волков Ф.Д. Тайное становится явным: Деятельность дипломатии и разведки западных держав в годы второй мировой войны. – М., 1989. С.235-236).
Интересно отметить, что та же Великобритания, войдя в состав Евросоюза в 1973 г., два года назад вышла из состава ЕС. Ибо, как указывал Ленин, "на современной экономической основе, т. е. при капитализме, Соединенные Штаты Европы означали бы организацию реакции для задержки более быстрого развития Америки". Сейчас становится вполне очевидным, что без «привязки» к военному и экономическому могуществу США современная Британская империя обречена.
Таким образом, представление об «отмирании» государства превращается в научную гипотезу только если оно основывается на марксистской методологии познания общества и государства.