После распада мировой социалистической системы неизбежно должны были возникнуть новые подходы во взглядах на развитие международных отношений и на будущий мировой порядок. Одним из подходов становится цивилизационное измерение международных отношений; основываясь на нем американский социолог и политолог Сэмюэл Филлипс Хантингтон предложил в 1993 году концепцию столкновения цивилизаций. В ней высказана гипотеза о том, что причиной международных конфликтов теперь станут не экономика, не идеология, а культурные различия мировых цивилизаций.
Цивилизационный подход утверждает, что прогресс является понятием бессмысленным, так как смысл истории не в движении от низшего к высшему, а в специфическом в каждом случае прохождении разными цивилизациями их жизненных стадий в конкретных пространственных и временных координатах. Цивилизационная принадлежность становится всё более важной, и мир будет формироваться в значительной степени из взаимодействия таких цивилизаций: западной, славяно-православной, исламской, конфуцианской, индуистской, латино-американской, японской и африканской.
Во время «холодной войны», по мнению С. Хангтингтона, мир был разделен на Первый, Второй и Третий миры. Эти разделения больше не актуальны. Сейчас гораздо более осмысленно группировать страны не по их политическим или экономическим системам или по уровню их экономического развития, а скорее по их культуре и цивилизации.
Что мы имеем в виду, когда говорим о цивилизации? Цивилизация – это культурное образование. Деревни, регионы, этнические группы, национальности, религиозные группы – все они имеют различные культуры на разных уровнях культурной гетерогенности. Культура деревни на юге Италии может отличаться от культуры деревни на севере Италии, но обе будут разделять общую итальянскую культуру, которая отличает их от немецких деревень. Европейские сообщества, в свою очередь, будут разделять культурные черты, которые отличают их от арабских или китайских сообществ. Однако арабы, китайцы и западные люди не являются частью какой-либо более широкой культурной сущности. Они составляют цивилизации.
Таким образом, цивилизация – это высшая культурная группа людей и самый широкий уровень культурной идентичности, который есть у людей, за исключением того, что отличает людей от других видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, институты, так и субъективной самоидентификацией людей.
У людей есть уровни идентичности: житель Рима может с разной степенью интенсивности определять себя как римлянина, итальянца, католика, христианина, европейца, западного человека. Цивилизация, к которой он принадлежит, является самым широким уровнем идентификации, с которым он интенсивно себя идентифицирует. Люди могут и переопределяют свою идентичность, и в результате состав и границы цивилизаций меняются.
Мировая политика вступает в новую фазу, и интеллектуалы не колеблясь распространяют видения того, чем она будет – концом истории, возвращением традиционного соперничества между национальными государствами и упадком национального государства из-за конфликтующих тягот трайбализма и глобализма, среди прочего. Каждое из этих видений улавливает аспекты формирующейся реальности. Однако все они упускают из виду важный, действительно центральный аспект того, какой, вероятно, будет мировая политика в ближайшие годы.
Моя гипотеза заключается в том, что фундаментальный источник конфликта в этом новом мире не будет в первую очередь идеологическим или в первую очередь экономическим. Великие разногласия среди человечества и доминирующий источник конфликта будут культурными. Национальные государства останутся самыми могущественными игроками в мировых делах, но основные конфликты глобальной политики будут происходить между нациями и группами различных цивилизаций. Столкновение цивилизаций станет линией фронта будущего.
Конфликт между цивилизациями станет последней фазой эволюции конфликта в современном мире. В течение полутора столетий после возникновения современной международной системы Вестфальского мира конфликты западного мира в основном происходили между князьями – императорами, абсолютными монархами и конституционными монархами, пытавшимися расширить свою бюрократию, свои армии, свою меркантильную экономическую мощь и, что самое важное, территорию, которой они управляли. В ходе этого процесса они создали национальные государства и, начиная с Французской революции, основные линии конфликта проходили между нациями, а не между князьями.
В 1793 году, как выразился Р.Р. Палмер, «войны королей закончились; началась опека народов». Эта модель девятнадцатого века продолжалась до конца Первой мировой войны. Затем, в результате русской революции и реакции на нее, конфликт наций уступил место конфликту идеологий, сначала между коммунизмом, фашизмом-нацизмом и либеральной демократией, а затем между коммунизмом и либеральной демократией.
В годы «холодной войны» этот последний конфликт воплотился в борьбу двух сверхдержав, ни одна из которых не была национальным государством в классическом европейском смысле и каждая из которых определяла свою идентичность с точки зрения идеологии.
Эти конфликты между князьями, национальными государствами и идеологиями были в первую очередь конфликтами внутри западной цивилизации, «западными гражданскими войнами», как их назвал Уильям Линд. Это было так же верно для «холодной войны», как и для мировых войн и более ранних войн семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков. С окончанием «холодной войны» международная политика выходит из своей западной фазы, и ее центральным элементом становится взаимодействие между Западом и не-западными цивилизациями и между не-западными цивилизациями.
В политике цивилизаций люди и правительства не-западных цивилизаций больше не остаются объектами истории как мишени западного колониализма, а присоединяются к Западу как движущие силы и формирователи истории.
Такова, в общих чертах, характеристика так называемого цивилизационного подхода к оценке мировых тенденций, на которой выстраиваются прогнозы развития человечества.
Цивилизационный подход рассматривается как «универсальный» метод, позволяющий трактовать международный порядок и как биполярный – для периода «холодной войны», при котором мировой порядок определяла борьба двух сверхдержав, США и СССР, и как многополярный, концепция которого также основана на цивилизационном подходе.
+ + +
Желание сторонников цивилизационного подхода уйти от жизненных основ существования людей, которыми являются их интересы, превращает этот подход в нечто надуманное и абстрагированное от реальной жизни, то есть бесполезное.
В самом деле, если человечество имеет общечеловеческий интерес выжить на этой планете, если за национальными государствами мы видим многие особенные национальные интересы, а за отдельными индивидами их такие же множественные отдельные интересы, то какие в таком случае особые интересы существуют у цивилизаций, авторы цивилизационного подхода от нас скрывают. По крайней мере, о каких-либо «цивилизационных интересах» слышать или читать пока не доводилось.
Если цивилизация – это культурное образование, значит в ее основании должны лежать особенные культурные интересы? Допустим, европейские сообщества «будут разделять культурные черты, которые отличают их от арабских или китайских сообществ». Но что из этого следует? – Оказывается, «арабы, китайцы и западные люди не являются частью какой-либо более широкой культурной сущности», а ограничены рамками «своих цивилизаций»…
Тогда как быть с общечеловеческим интересом, который ведь все эти «цивилизации» объединяет в единое человечество? Разве существование ООН и многих других всемирных организаций не указывает на то, что существует более широкая культурная сущность, чем только цивилизационная; имеется культурная сущность, к которой принадлежат и арабы, и китайцы, и даже «западные люди»? Разве спорт, как культурная сущность, в виде олимпиад и мировых чемпионатов по различным видам спорта, не доказывает наличие этой «более широкой культурной сущности»? Здесь ведь не политика и не идеология, даже не экономика, от которой пытаются уйти «цивилизаторы»…
Но как в разных всемирных организациях, то есть в общем человечества, представлены особые цивилизационные интересы? – Никак, общечеловеческие интересы, напротив, находят то или иное выражение в этих «цивилизациях».
Утверждение сторонников цивилизационного подхода о том, что смысл истории состоит «в специфическом в каждом случае прохождении разными цивилизациями их жизненных стадий в конкретных пространственных и временных координатах», а не в движении от низшего к высшему, и что поэтому прогресс есть бессмысленное понятие, – не более чем явная глупость. Почему? – Потому что, во-первых, всё развивающееся в мире проходит свои «специфические жизненные стадии в конкретном пространстве и времени», а не только «цивилизации»; во-вторых, развитие вообще происходит в двух направлениях: как движение от низшего к высшему (прогресс) либо движение от высшего к низшему (регресс). Это же происходит и с цивилизациями. Так, в развитии философской общественной мысли так называемая «западная цивилизация» в ХІХ в. дала человечеству марксизм, и в этом был духовный прогресс цивилизации как таковой.
А теперь та же самая «западная цивилизация» вместо марксистского формационного подхода к пониманию развития общества стала навязывать человечеству цивилизационный подход, являющийся регрессом в развитии общественной мысли, при этом не отрицая, а просто отбрасывая марксизм как нечто бесполезное (см.: «Марксизм в контексте отрицания»). Уж не потому ли «цивилизаторы» вместо научной критики марксизма просто объявили понятие «прогресс» бессмысленным?
Пытаясь придать этой глупости вида какой-то научности, нас убеждают, что «сейчас гораздо более осмысленно группировать страны не по их политическим или экономическим системам или по уровню их экономического развития, а скорее по их культуре и цивилизации». То есть речь идет как бы о новой научной группировке различных стран… Но нам почему-то видится в этом старый цивилизационный принцип «разделяй и властвуй» (см. на сайте: «Цивилизация – от слова рабство»).
Не потому ли, что цивилизацию определяют «общими объективными элементами», такими как язык, история, религия и т.д., на которых строится «самоидентификация людей», то есть их разделение внутри человечества. Те же самые язык, религия, история становятся теми разделительными «элементами», по поводу которых ( но не по причине различий которых) возникали раньше и продолжают вспыхивать военные конфликты.
+ + +
«Цивилизаторы», выражая ультраглобалистские интересы, пытаясь скрыть практически-политический аспект (то есть свое стремление "разделять и властвовать") за псевдонаучной группировкой стран по их цивилизациям и их культуре, а не по их политическим или экономическим системам или по уровню их экономического развития, предлагают свою философию мироустройства.
Философия многополярного мира, убеждают они, очень простая. Она предполагает, что мы все равны. Философия однополярного мира, мира гегемонии, предполагает, что нет, что мы не равны. Есть люди лучше, и есть все остальные. Многополярный мир отличается от американской гегемонии однополярного мира только одним – верой в то, что все мы равны. Мы все одинаковые. Мы все люди. Потому что мы все представители одного и того же человечества. Отсюда необходимость многих полюсов.
И вот такая плоско-примитивная «философия» выдается сторонниками цивилизационного подхода за идейную основу для будущего устройства мирового порядка на началах многополярности!
Аргументация этих «философов» не выдерживает даже элементарной критики.
Да, мы все люди, все представители одного и того же человечества. Но что же из этого следует? – Только то, что у всех нас есть некоторые общие человеческие интересы, позволяющие не уничтожить поголовно друг друга. Но почему отсюда следует «необходимость многих полюсов», а не необходимость единого полюса, концентрированно реализующего эти общечеловеческие интересы, – на данный вопрос убедительного ответа просто не существует. Такую логику "философов" впору назвать: «на городі бузина, а в Києві дядько».
Необходимость «многих полюсов» существует именно тогда и только тогда, когда в человечестве имеют место многие существенные различия, из которых возникают множество особенных интересов. Тогда вокруг этих интересов концентрируются разные «полюса силы». Отсюда различные военные блоки и экономические союзы, которых сегодня развелось немало.
Поэтому предполагать, что все мы просто равны, и абстрагироваться от реально существующих различий – значит морочить людям голову очевидным враньём, спекулируя на пацифистской риторике. Мы все равны в одних отношениях – как представители рода человеческого, и неравны во всех других отношениях. Это элементарная диалектическая логика, с которой, похоже, не знакомы наши «философы»…
И что из этого? – А то, что диалектика предполагает прежде всего раздвоение единого и противоречие двух противоположных сторон, которое составляет основу всякого развития, в том числе развития человечества. Если уж берешься за определение перспектив исторического развития, то начинать надо именно с этого раздвоения единого. Ничто в мире и природе вообще не развивается иным способом (см. «О критерии умения мыслить»).
Тогда окажется, что в нынешнем преимущественно капиталистическом мировом хозяйстве (капитализм господствует в нем) в процессе глобализации происходит проникновение транснациональных корпораций в экономику национальных государств и смешивание их интересов в этих экономических системах. При этом, как и у людей, среди государств есть более мощные и более слабые в различных отношениях.
Вокруг сильнейших в экономическом, технологическом, финансовом, военном и др. отношениях, как вокруг центров накопления капитала (таков закон капитализма с его вечной монополизацией капитала), группируются различные государства по интересам, лучше или хуже сознаваемым «элитами» этих государств. В итоге мир приходит к двум центрам накопления капитала, причем различающимся по характеру социальной системы.
Именно такую модель развития мы получили после второй мировой войны в виде двух сверхдержав, противостоящих друг другу. Это был период наиболее устойчивого развития человечества через сосуществование и борьбу двух систем (диалектический закон единства и борьбы противоположностей).
Когда этот двухполюсный миропорядок был разрушен в результате разрушения полюса «мировая социалистическая система», тогда «забуксовал» в своем развитии и вошел в полосу кризисов и второй полюс «мировая система капитализма», состоящий из объединения ведущих западных держав.
Но человечество – как система – стремится к устойчивости, к возврату на диалектическую почву двухполюсного мира. И не надо быть провидцем, чтобы представить, что наш мир в течение ближайшего десятилетия придет к очередной двухполярности, в которой двумя полюсами будут США и Китай, как две противоположные в определенном смысле социальные системы.
Именно вокруг борьбы этих полюсов буде вращаться в ближайшие годы международная политика. И от того, какой центр концентрации капитала, а точнее, центр реального экономического и военно-политического могущества окажется доминирующим в мире, и от того, как они будут взаимопроникать друг друга, зависит содержание нового миропорядка. То есть, всё будет зависеть от того, каково будет единство и какова будет борьба двух этих противоположностей. А это зависит от субъектного состава каждого из полюсов.
А "философские" сказки о многополярности мирового порядка останутся не более чем воспоминаниями о лишь небольшом переходном периоде в процессе группировки множества национальных государств вокруг двух полюсов этого порядка.