Речь о классовой теории права можно вести в связи с работами первых советских ученых-юристов, прежде всего П.И.Стучки, утверждавшего, что его определение понятия права, охватывающее всякое право, как буржуазное, так и феодальное, и советское и т.д, «было первой попыткой дать научное определение этого понятия» [Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. - Латвийское гос. изд-во. Рига, 1964. С.48].
При этом в предисловии к третьему изданию своего общего учения о праве автор писал, что его работа имела «наполовину публицистический характер», и что «было бы самым лучшим переработать всю книжку заново, превращая ее в настоящее, т.е. сухое, общее учение о праве». Но, оказывается, эта работа "еще нужна, ибо борьба за новый, классовый взгляд на право лишь ныне перебросилась в провинцию". Свою цель автор считал и достигнутой, и нет. «Она достигнута в значительной степени среди молодежи. У молодежи мы читаем даже фразы о том, что классовый взгляд на право уже вне спора, а для молодежи почти исключительно моя работа и была написана… Мы утверждаем, что всякое право, в нынешнем смысле слова, является понятием классовым и что оно вместе с классовым обществом умрет» [Стучка П.И. Там же. - С. 51-53].
Еще одним автором, который настаивал на классовом характере всякого права, был Е.Б. Пашуканис, работу которого «Общая теория права и марксизм» П.И. Стучка характеризовал следующим образом: «Автор также отстаивает классовый характер всякого права, но иначе подходит к своей работе и ставит себе иные задачи. Он сближает “форму права” с “формой товара” и пытается проделать работу, аналогичную К. Марксу в политической экономии, т.е. “положив в основу своего анализа те обобщения и абстракции, которые были выработаны буржуазными юристами, вскрыть истинное значение, т.е. историческую обусловленность правовой формы”. Таким путем, автор пришел к заключению, что право происходит из товарного оборота и возникает не раньше его (курсив – А.Ю.), отбрасывая одновременно другой источник права, отношения господства, в виде института частной собственности на средства производства (в первую очередь, на землю). Это одно.
С другой стороны, автор, полемизирующий с защитниками правовой идеологии, одновременно говорит о “форме права” как о “простом отражении чистейшей идеологии”, забывая одновременно, что сама форма – не есть простое отражение и что идеология права является отражением права как конкретной формы. Это, – утверждал Стучка, – объясняется тем, что автор, разбирая одно право буржуазного общества (ведь политическая экономия в глазах Маркса есть экономия исключительно капиталистического периода), делает выводы о праве вообще, т.е. и о праве прочих периодов классового общества.
Но с этой небольшой оговоркой работа является в высшей степени ценным вкладом в нашу марксистско-теоретическую литературу о праве и непосредственно дополняет мою работу, дающую лишь неполное и далеко недостаточное общее учение о праве». При этом, заявляя о том, что право вместе с классовым обществом умрет, П.И. Стучка замечает: «Но мы же ныне знаем, что этот процесс “умирания” государства и права является процессом крайне длительным» [Там же].
Приведенное замечание к теории Е.Б. Пашуканиса представляется чрезвычайно важным для понимания права вообще и юридического права в особенности, потому к нему следует присмотреться внимательнее, учитывая, что мы здесь имеем дело с таким правопониманием, которое объявляется марксистским пониманием права.
Во-первых, к этому замечанию Стучки в его книге есть следующее примечание редактора: «Предмет марксистской политической экономии в данном случае сформулирован П.И. Стучкой узко, ибо ее предметом являются экономические отношения не только капиталистического общества, но и всех остальных общественно-экономических формаций. По-видимому, П.И. Стучка имел в виду то, что “Капитал” К. Маркса был посвящен анализу экономического строя капиталистического общества» [См.: Стучка П.И. Избр. произведения по марксистско-ленинской теории права. – С. 708 (примеч. 3)].
Со своей стороны, заметим, что это редакционное замечание само требует уточнения, так как предмет политической экономии составляют экономические отношения всех формаций, кроме первобытно-общинной формации. Известно, что Маркс анализирует капиталистический способ производства начиная с его исторической предпосылки – товарного обмена, с которым связывается уже разложение первобытнообщинной формации и появление государства.
+ + +
По утверждению П.И.Стучки, в названном им труде Е.Б.Пашуканис «также отстаивает классовый характер всякого права, но иначе подходит к своей работе и ставит себе иные задачи». Здесь, во-первых, ошибочно утверждение о классовом характере всякого права. Во-вторых, заявляя о том, что данный автор «пытается проделать работу, аналогичную К. Марксу в политической экономии», сближая «форму права» с «формой товара», вскрыть таким образом «историческую обусловленность правовой формы», Стучка полагает, будто «таким путем автор пришел к заключению, что право происходит из товарного оборота и возникает не раньше его». Относительно подобного «пути» у него не возникает иного сомнения, кроме того, что автор «отбросил одновременно другой источник права, отношения господства в виде института частной собственности на средства производства, в первую очередь на землю».
Но именно в этом последнем замечании корень проблемы. В общем учении о праве в нашей первой книге «Диалектики права» также можно увидеть «работу, аналогичную К. Марксу в политической экономии». В ней рассмотрение права начинается с анализа простейшего правового отношения, напоминающего анализ в «Капитале» простейшего товарного отношения. Но правовое отношение отлично от товарного отношения, более того, оно составляет его прямую противоположность: если в товарном отношении друг другу противостоят две равные стороны (эквивалентные товары и равноправные товаровладельцы), то в правоотношении всё «с точностью до наоборот»; здесь изначально его стороны неравны, здесь право господствует над обязанностью. С этого пункта анализ права уже не может идти по логике анализа товарообменного отношения, которой руководствовался Маркс.
П.И. Стучка полагал, что право недостаточно основывать только на отношениях владельцев товаров в актах их обмена, что у права имеется и «другой источник», а именно, «отношения господства в виде института частной собственности на средства производства» (в первую очередь на землю). Но он не уловил того, что в отношениях производства над трудом господствует всякая собственность вообще, а не одна только частная собственность, и что право как таковое начинается не с частной собственности, а с владения, как простейшего правового отношения, существовавшего в обществе задолго до утверждения в нем института частной собственности [Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 12. – С. 728].
На это мы обращали внимание при анализе элементарного правоотношения, где, в частности отмечено следующее: «Приступая к анализу правового отношения, следует прежде всего напомнить, что исходной элементарной «клеточкой», которая в исследовании правовой жизни играет роль, аналогичную роли товара в Марксовом исследовании капиталистической экономики, является не правоотношение (как полагал Е.Б. Пашуканис), а субъектное право. В таком случае роль правового отношения скорее аналогична роли товарообменного отношения, чем товара». Правоотношение, каковым является владение, Маркс назвал «простейшим правовым отношением субъекта», отметив вместе с тем, что Гегель «правильно начинает философию права с владения как простейшего правового отношения» [Ющик А.И. Диалектика права. Кн.1. Общее учение о праве (Критический анализ общеправовых понятий. – Ч.І. – С. 112-113].
Здесь корень тех заблуждений, в плену которых оказались оба названных автора. И если П.И. Стучка критикует Е.Б. Пашуканиса за то, что тот «делает вывод о праве вообще», разбирая право только буржуазного общества, а не право всякого классового общества, то мы, со своей стороны, критикуем критика за аналогичную погрешность – распространение понятия классового права (в нашем понимании – юридического права) на понятие права вообще как такового. В данном случае замечание автора о классовом праве, «умирающем» вместе с классовым обществом и государством, как о «всяком праве в нынешнем смысле слова», только прибавляет двусмысленности и путаницы.
Как будто предвидя наше возражение, П.И. Стучка так объяснял свою точку зрения на право: «Но скажут нам: отвечает ли наше определение действительности? Охватывает ли оно всю область права, как его представляют себе история и жизнь? Мы, конечно, наше право не можем применять в обществе, не имеющем классов, но мы дальше увидим, что там и нет права в современном смысле, и только самое неразборчивое применение современной терминологии к античному обществу создает подобные “иллюзии”. Это, однако, повторяет только общепринятое в буржуазной науке смешение понятий, находящее и капитал, и пролетариат и т.д. и в древнем мире. Но всюду, где в той или иной форме имеется деление человечества на классы и господство одного класса над другим, мы находим право или нечто, похожее на право…
Что же касается области, охватываемой правом, – продолжал названный автор, – то наиболее опасным считается возражение насчет международного права. Но… международное право, поскольку оно вообще есть право, вполне должно соответствовать этому определению, и на это всем открыл глаза современный империализм, в особенности мировая война со всеми ее последствиями. Мы говорим о власти, организованной классом, не называя ее государством, чтобы охватить именно более широкую область права. Но, добавлю я, есть еще по-прежнему даже в среде лицемерной буржуазной науки много ученых, серьезно сомневающихся на счет места международного права в системе прав вообще» (курсив – А.Ю.) [Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. – С. 64].
За этим следует комментарий автора по поводу еще одного возражения против его определения понятия права, касающегося того, что оно подходит только к гражданскому, или частному праву. Но этого возражения и ответа на него автора мы здесь касаться не будем.
П.И. Стучка, конечно, прав в том, что к обществу без классов нельзя применять его классовое право; но если «там нет права в современном смысле», то из этого вовсе не следует, что в бесклассовом обществе нет никакого права вообще. Понятное дело, что к древнему обществу неправильно применять современную терминологию, создающую «иллюзии» существования в том обществе капитала и пролетариата. Но разве не является такой же «иллюзией» применение «новой» терминологии («мононормы», «предправо» и т.п.) в отношении понятия, по сути дела представляющего один из видов права, а именно первобытное обычное право?
Заметим, кстати, что при определении понятия этого вида права во второй книге «Диалектики права» нам вовсе не было необходимости прибегать к понятиям «капитал», «пролетариат» и др. специфическим понятиям классового общества.
Относительно международного права следует заметить, что отнесение его к праву вообще может вызывать трудности главным образом у «нормативистов», ограничивающих понятие права государственными рамками, независимо от того, имеет ли их понятие права классовую природу или нет. Империализм, конечно, указывает на классовую природу международного права; но образ международного права должен был подсказать автору, что, связывая общее понятие права не с государственной властью, а с властью, организованной общественным классом, «чтобы охватить более широкую область права», надлежало рассмотреть связь права с организацией власти (как отношения «господства-подчинения») в обществе как целостности. И тогда выяснилось бы, что никакое общество не существует без организации общественной власти, предполагающей не всегда государственную ее форму, а и догосударственные формы ее организации, а следовательно, и иные виды социального управления и права, как неотъемлемого атрибута последнего.
Поскольку классовый подход имеет смысл и необходим только при анализе явлений классового общества (с чем согласен и П.И. Стучка), постольку классовая теория права имеет своим предметом юридическое право, а не право всякое вообще. Бесклассовому первобытному обществу присуще первобытное обычное право, а не иллюзорные фантомы «мононорматики», «предправа» и прочие выдумки.
Поэтому в юридической науке речь может идти только о классовой теории государства, как феномена классового общества, но не о «классовой теории права». В этом смысле марксистское учение о государстве заслуживает упрека разве только в том, что оно не вполне отчетливо связывает понятие государства исключительно с юридическим правом, отбрасывая «тень классовости» на понятие права вообще. Отсюда то преувеличение роли государства в развитии права, которое наблюдается практически во всех существующих типах правопонимания.
В связи с этим в одной из публикаций сайта (см.: «О марксистском правопонимании») отмечалось, что неприятие отношения между классовым и «общечеловеческим» определением права наложило свой методологический отпечаток на развитие всей правовой мысли вообще и развитие социалистической правовой мысли, одним из заметных представителей которой был П. И. Стучка. Однако кто действительно усвоил себе образ мышления Маркса и Энгельса, тот не станет утверждать банальность, что в обществе, не имеющем классов, «нет права в современном смысле». Разумеется, там нет не только права «в современном смысле», там нет и человека, семьи и общества «в современном смысле». Но это не значит, что нужно отбросить «вечное понятие права».
К примеру, такой признанный марксист как Г. В. Плеханов вполне определенно усматривал существование права в доклассовом обществе. И Маркс с Энгельсом не просто «отдавали дань понятию права 30-х годов», говоря о буржуазном праве как возведенной в закон классовой воле буржуазии. И не случайно это место у П. И. Стучки «вызвало недоразумения» у марксистов. Если уж брать теорию денег, или понятие капитала, как классовых общественных отношений, то нужно вспомнить, что Маркс исследует эти отношения от самого их зарождения еще в добуржуазных обществах, анализирует производство и товарные отношения вообще, включая естественные предпосылки производства, «классовое» и «бесклассовое» в нем, таким образом «охватывая всю область» общественного производства, «как его представляют себе история и жизнь». Поэтому объяснение автором «бесклассового» в марксистском понимании права всего лишь влиянием на классиков марксизма «терминологии волевых теорий права» не очень убедительно.
Применение классового подхода к определению понятия права как такового негативно отразилось на его научном познании, о чем шла речь еще в одной публикации сайта (см.: «Правоведение, политология и юридическая наука»).
Следовательно, не «классовая теория права», а его диалектическая теория, следующая правилу, что истина конкретна, твердо придерживаясь методологии марксизма, приближает к истинному пониманию права, как специфического явления в общественной жизни людей.