Тезис: «практика – критерий истины», похоже, нуждается в его новом прочтении. На эту мысль наталкивает законодательная практика украинского парламента, принявшего недавно закон о правотворческой деятельности [1]. Если по меркам названного «практического» закона в юридической науке определять истину, то от науки в итоге мало что останется. Почему? – Потому что наука – это система, имеющая свои специфические структуру и функции. Важным структурным элементом всякой науки есть специфические категории и понятия, отображающие особенности предмета науки, содержания и методов, как средства исследования и систематизации научного материала. Специфические категории и понятия разной степени общности, отражающие существенные стороны предмета отдельных наук, являются одной из важных составных частей (элементов) каждой науки [2].
Если это так, то появление в системе науки непригодных элементов разрушает ее так же, как сорняки или мусор уничтожают урожай овощей, на который мы расчитывали. Потому борьба с «понятийными сорняками» стала важной проблемой развития науки, в том числе юридической науки, в которой с каждым годом ряды «сорняков-понятий» пополняются новыми и новыми. И если слово «правотворчество» вошло в научный оборот много десятилетий тому назад, то такие странные понятия как «правовой мониторинг», «правовой компромисс» и др. – это «понятийные сорняки» сравнительно новые (критику понятия «правовой компромисс» см. на сайте «Компромисс, его смысл и бессмысленность»).
Что вообще может обозначать термин «правотворчество»? Буквально он означает «правовое творчество» или «творение права». Следовательно, важно установить связь между правом и творчеством, из которых составлено слово «правотворчество».
Начнем с последнего. Творчество – это целесообразная деятельность, результатом которой оказывается открытие (создание, изобретение) нового, раньше неизвестного или активное освоение существующего богатства культуры. Направленное на решение общественно значимых задач, творческое действие одновременно протекает как процесс самореализации, отвечающий внутренней потребности (призванию). В процессе творчества происходит мобилизация таких внутренних возможностей (представления, памяти, интуитивного выбора смысла), о существовании которых человек вначале не подозревает. Поэтому в результате творческого действия он узнаёт нечто новое не только о внешнем мире, но и о самом себе. Как являющееся в двойном смысле (познания и самопознания) «путешествием в неведомое», творческое действие есть в определенной мере неожиданностью для самого действующего субъекта: оно включает в себя момент озарения, выхода за границы исходного понимания самих условий проблемы [3].
Относительно понятия права в науке есть так много его определений, что уже выбор какого-то из них составляет проблему при выяснении понятия «правотворчество».
Ввиду этого в юридической науке, как отмечается в литературе, нет единого подхода к исследованию и определению понятия правотворчества. В частности, правотворчество нередко понимают как форму государственной деятельности, направленной на создание правовых норм и их дальнейшее совершенствование, изменение и отмену. Такое понятие рассматривают как правотворчество в собственном («буквальном» или «узком») смысле.
При этом одновременно в юридическом лексиконе часто используется понятие «правообразование», которое является наиболее широким понятием в данной сфере деятельности государства и охватывает собой как собственно правотворчество, так и законотворчество. То и другое в теоретическом и в практическом плане выступают как составные части «правообразования». Дело в том, что последнее включает в себя и собственно правотворческий, и весь тот подготовительный процесс формирования права, который ему предшествует [4]. Таким образом, правотворчество в приведенном значении означает деятельность государства, направленную на создание правовых норм, которая, во-первых, не отвечает философскому содержанию понятия «творчество» (термин «правотворчество» воспринимает его, условно говоря, в бытовом, а значит, неистинном значении); во-вторых, за таким определением фактически стоит нормотворчество, а не «правотворчество».
Другие определения понятия «правотворчество» мало чем отличаются от этого. Так, в одной из юридических энциклопедий читаем следующее: «Правотворчество – направление деятельности государства, связанное с официальным закреплением норм права путем формирования предписаний, их изменения, дополнения и отмены. Правотворчество направлено на создание и совершенствование единой, внутренне согласованной системы норм, которые регулируют общественные отношения. Юридический характер правотворчества определяется процессом придания правовым нормам общеобязательного характера....» [5].
Из приведенного определения видно, что и в нем речь идет не о «правотворчестве», а о нормотворчестве, которое только названо словом «правотворчество». Этот вывод подтверждается трактовкой в энциклопедии самого термина «нормотворчество», который определен следующим образом: «см. Правотворчество» [6].
Характерно, что термин «правотворчество» используют разные авторы независимо от типа их правопонимания: им пользуются и ученые, которые отрицают существование т.н. «естественного права», и сторонники теории последнего, рассматривая при этом «естественное право» как независимое от сознания и воли людей. О каком в таком случае может идти речь «творении» права – об этом они, кажется, просто не задумываются.
В диалектической теории права нормы права рассматриваются как имеющие объективно-субъективную природу: объективной является материя права, то есть правила в общении субъектов общественных отношений, которые складываются объективно. Что до субъективной составляющей, то ею является целесообразная деятельность властного субъекта, формирующего правила общения (материю права) в нормы, санкционирующего их как нормы права. Только такую целесообразную деятельность можно условно назвать «творением» норм в процессе их образования.
В связи с этим здесь нелишне напомнить известную мысль К. Маркса о том, что законодатель не делает законов, не изобретает их, а только формулирует, выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений. Мы должны были бы законодателю бросить упрек в безграничном произволе, если бы он подменил сущность дела своими выдумками [7].
Таким образом, если термины «правообразование», «нормотворчество», «законотворчество» «по договоренности» теоретиков права могут быть зачислены в состав понятий юридической науки, то термин «правотворчество» только засоряет последнюю, поскольку за ним нет определенного конкретного понятия, это термин «пустышка».
С этим некоторым образом связано ошибочное деление правовых актов на нормативно-правовые и индивидуально-правовые. Однако все правовые акти связаны с нормами права и постольку являются нормативными актами. Однако эти связи правовых актов с нормами различны, поскольку одни акты направлены на установление правовых норм, другие – на реализацию установленных первыми актами норм, то есть на утверждение установленных норм в качестве действительных норм права. Ввиду этого все правовые акты мы рассматриваем как нормативные и делим их на нормоустанавливающие и нормореализующие. Тогда как индивидуальные акты не являются актами нормативными и не принадлежат к категории правовых актов. Так, например, преступление является индивидуальным актом, но оно не есть правовым актом, поскольку совершается не на основе правовых норм, а вопреки им.
Итак, за термином «правотворческая деятельность» нет определенного понятия, поскольку такой особенной деятельности не может существовать в принципе. Теоретики, говоря о «правотворчестве», фактически рассуждали о правовом нормотворчестве, с наличием которого термин «правотворчество» становится вообще лишним. Названное понятие есть более последовательным в ряду категорий юридической науки, поскольку правовое нормотворчество является одним из видов нормотворчества вообще как родового понятия, а видовыми понятиями последнего выступают нормотворчество техническое (стандарты, технические условия и т.д.), моральное (пример: моральный кодекс строителя коммунизма в СРСР), религиозное (десять заповедей и т.п.). Именно в таком значении правового нормотворчества следует рассматривать использование нами в прежних работах слова «правотворчество» [8].
Исходя из сказанного, нужно признать, что принятие парламентом упомянутого закона о правотворческой деятельности показывает, повторяя слова Маркса, именно безграничный произвол законодателя, который суть дела подменил своими выдумками. Анализуя первую и вторую статьи этого закона, легко убедиться в том, что законодатель, не уяснив понятия «правотворческая деятельность», не смог определенно и четко указать даже предмет данного закона.
Парламентариям следовало прислушаться к мнению отечественных ученых, которые уже с первых лет независимости предлагали принять закон о законах и законодательной деятельности вместе с законом о подзаконных нормативно-правовых актах, урегулировав таким образом сферу деятельности публичной власти, связанную с формированием системы национального положительного права. Напомним, что парламент Украины еще в начале 2000-х годов четырежды принимал закон о законах и законодательной деятельности, но глава государства безосновательно, чисто из своих бюрократических соображений, накладывал вето на указанный закон, и он так и не был принят [9].
_____________
1. Закон України «Про правотворчу діяльність» / https://zakon.rada.gov.ua/ (дата звернення 02.12.2023).
2. Рачков П.А. Науковедение. Проблемы, структура, элементы. Изд-во Московского университета, 1974. – с. 39-44.
3. Краткий словарь по философии / под общ. ред. И.В. Блауберга, И.К. Пантина. – 4-е изд. – М.: Политиздат, 1982. – С. 337.
4. Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права: учеб. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – С. 660-661.
5. Юридична енциклопедія: В 6 т. / Редкол.: Ю.С. Шемшученко та ін. К.: «Укр. енцикл.», Т.5: П-С. – 2003. – С.51.
6. Юридична енциклопедія: В 6 т. / Редкол.: Ю.С. Шемшученко та ін. К.: «Укр. енцикл.», Т.4: Н-П. – 2002. – С.193.
7. Маркс К. И Энгельс Ф. Соч. Т.1. – С. 162.
8. Риндюк В.І. Упорядкування законодавства України: теоретико-методологічний та техніко-юридичний аспекти: монографія /В.І. Риндюк. – К. КНЕУ, 2021. – С. 239-241.
9. Ющик О.І. Теоретичні основи законодавчого процесу: Монографія. – К.: Парламентське вид-во, 2004. – С.319-330; Теплюк М.О. Теоретико-правові основи введення закону в дію: Монографія / М.О. Теплюк. – К : Парламентське вид-во, 2013. – С. 419-426; (Содержание этого закона приводится на сайте: см. «Закон про закони»)