Возвращаясь к вопросу о том, что важнее: право или политика (см. "Право и политика: что важнее?"), возникает необходимость поразмышлять о так называемых «правовых» и «неправовых» законах, этой "козырной" теме либеральных правоведов.
1. Либеральные политики и теоретики нередко жонглируют «ценностным» требованием, чтобы закон государства был «правовым». На практике это обычно означает, что те законы, которые они не принимают, которые их не устраивают, объявляются неправовыми, а потому их можно не исполнять.
Этот либерально-правовой нигилизм на самом деле есть идеологическое оправдание неограниченных претензий частной собственности, апологетом которой с самого начала выступает либерализм.
2. С точки зрения либеральных теорий «неправовые» законы являются чем угодно, только не правом. И вместе с тем правом либералы считают незаконные действия, если они обеспечивают реализацию их политических интересов. «Забывая» при этом, что противозаконные действия не могут по определению быть нормой, чем является по своей природе право, которое они сами трактуют как нормативный регулятор общественных отношений.
Выходит, общую природу права, как социальной ценности, либеральные теоретики и политики приносят в жертву отдельно взятому текущему моменту, то есть опять-таки подчиняют право диктату сиюминутного частного интереса.
3. Либералы не хотят признать, что всякий закон государства является правовым, поскольку государство вынуждено обеспечивать не только частные, но и публичные, т.е. общие интересы. В тех случаях, когда в общих интересах оказывается необходимым законодательное ограничение некоторых частных интересов, либеральные политики (а вслед за ними теоретики) ставят в вину законодателю принятие «неправового закона». Особенно заметным становится это в нестабильных, так называемых переходных постсоветских государствах, и гораздо меньше – в странах так называемой «традиционной» демократии, где баланс публичных и частных интересов оказывается более устойчивым. Но на самом деле в этом случае речь идет о нежелательном для либералов законе, а не о законе «неправовом».
4. С их точки зрения автоматическое признание любого закона государства правовым означает фактическое оправдание всяких решений законодателя, в том числе оправдание произвола господствующей кучки властителей, воля которых воплощается в законе. А это страшная угроза демократии, отрицание социальной ценности права, по утверждению либеральных теоретиков.
На самом деле угрозой демократии и праву есть именно либерально-правовой нигилизм, непризнание общеобязательности государственного закона. Если уж незначительное господствующее меньшинство навязывает обществу свои юридические нормы, свои законы, то проблема заключается не в том, признавать или нет такие нормы и законы правом, а в том, чтобы сделать юридическим правом иные, более приемлемые для общества законы.
А для этого есть политическая борьба за реформы, в конце концов, для этого есть революция. Но оттого, что реформы или революции кардинально меняют действующее законодательство, установив новые законы государства, ни старое, ни новое законодательство не перестает быть необходимым способом и единственной реальной формой существования права в обществе. Только в одном случае содержание и политическую направленность норм права в законах определяет один политический субъект, в другом случае – другой субъект.
+ + +
5. Итак, если кого-то не устраивают отдельные законы государства, это означает, что его не устраивает существующее право в определенной части. Для того чтобы изменить нежелательную часть права, нужно иметь политическую силу, способную угодное этому кому-то право сделать действительным. При этом объявление неугодного ему закона «неправовым» есть не более чем пропагандистский ход в борьбе за новое право; но такое объявление лишено какой-либо теоретической, начной ценности.
6. Практический вывод из этого такой. Когда какая-либо политическая сила изменяет определенные законы государства законным способом, – это значит, что эта сила остается на почве юридического права, действует законно и следовательно, правомерно, действует согласно законному праву. Если же эта сила прибегает к изменению действующих законов незаконным способом, то это значит, что данная политическая сила оставляет почву юридического права, действует противозаконно и, следовательно, неправомерно, противоправно. Потому оправдание незаконных действий ссылкой на правомерность их с точки зрения «правового закона» на самом деле является обманом, пропагандистским приемом для обмана рядовых граждан.
7. Следует ли из этого отрицание нами революционного способа изменения существующего юридического права? – Общий ответ: нет, не следует. Ибо политическая революция прежде всего предполагает замену существующей власти, точнее устранение от власти тех политических сил, которые занимают господствующее положение в государстве и осуществляют соответствующую государственную политику в интересах определенного класса или социальной группы общества. При этом к власти должна прийти та политическая сила, которая представляет интересы иного общественного класса, а не всякая вообще другая политическая сила (если это иная сила, представляющая интересы того же класса, то речь идет не о политической революции, а о государственном перевороте, что по существу не одно и то же).
При революции только за сменой существующей государственной власти следует изменение действующего права, а не наоборот. Потому, юридико-правовая оценка действий революционной силы зависит от того, является ли необходимым для общества право того класса (или классов), который данная сила представляет. А это, в свою очередь, зависит от юридического качества политической сили, которое определяется не только легальностю (законностью), но и легитимностью, то есть поддержкой этой силы большинством общества. Иными словами, речь идет о моральном праве революционной политической силы изменить незаконным (в том числе насильственным) путем действующее юридическое право. Це связано с тем, что мораль представляет общественно-нормативную предпосылку юридического права. Каковой оказывается мораль господствующего в обществе класса или социального слоя, с которой согласно большинство общества, такова и мораль юридического права, воплощаемого в законах верховной властью государства.
8. Пока действующая власть является легитимной, у нее есть моральное право издавать такие законы, какие она считает необходимыми, устанавливать и поддерживать то юридическое право, которое власть считает необходимым для общества (какк она понимает эту необходимость), поскольку общественное большинство с этим согласно. Но стоит государственной власти утратить ее легитимность, как моральное право устанавливать другое юридическое право переходит к революционной политической силе, получившей легитимное признание, то есть поддержку большинства общества.
9. Руководствуясь этими четкими теоретическими положениями, каждый, даже если он не является профессиональным юристом, может оценить с правовой точки зрения различные ситуации, к примеру, ситуацию, имевшую место в связи с выборами Президента Украины в 2004 году и ссылками на «правовые законы» в судебных инстанциях. В то время «оппозиционные» политические силы не имели необходимой легитимности, поскольку их поддержали только 14 из 37 миллионов избирателей, то есть меньше 40 процентов граждан Украины, имевших право голоса. Это значит, что «оппозиция» не имела морального права на незаконные действия, а была обязана действовать только законным способом. Любые ее незаконные действия вообще не имели правовой основы, потому были противоправными.
Постольку ссылки на неправомерность существующего закона, который можно не исполнять, любого правового решения действующих органов власти (в том числе решений избирательных органов и судов), являются проявлением правового нигилизма.
10. Точно так же, не могут быть оправданы с правовой точки зрения любые решения органов власти, отклоняющиеся от норм действующей Конституции и законов, в том числе принятые из так называемых «политических соображений». Особенно это важно для политической оценки юридических решений органов государства (ЦВК, суда и т.д.), не обязанных учитывать все политические последствия своих решений, поскольку действует презумпция, что эти последствия учел законодатель при принятии соответствующих законов. Такой подход усиливает независимость суда в таких «старых демократиях», как США и т.д.
Иной подход есть отрицанием принципа законности, что с политической точки зрения нельзя признавать целесообразным, особенно в условиях социальной нестабильности в обществе, сдерживает которую прежде всего право.
В этом вопросе работает известное правило: не знаешь, как действовать, действуй по закону, не заморачиваясь вопросом: а правовой ли это закон...